Госпожа Горы
Шрифт:
– Тебе пойдет ожерелье из таких меток… – задумчиво сказал он, – но не сейчас. Твое тело ранено, а душа застыла. Сначала нужно согреть ее. Вернись на свое место и доешь ужин, потом тебя проводят в покои рядом с моими.
Авалон была в таком состоянии от всего произошедшего с нею, что просто съела все, что положили ей Безликие, повинуясь беззвучному приказу Господина, допила вино и совершенно уставшая подняла взгляд на повелителя, ожидая разрешения удалиться.
– Ты сыта? – поинтересовался мужчина.
– Да, Господин! – как можно более вежливо ответила
Еще утром она собиралась умереть на столе гостевого зала, под плетью, только бы не превратиться из человека в кусок плоти, а теперь сидела в нарядном платье за накрытым столом, вкушала деликатесы и училась непонятно чему, чтобы стать Повелительницей Гор. Стремительная карьера.
– Ступай, – махнул рукой Господин, разглядев наконец в глазах новой игрушки желание упасть и уснуть. Тебя проводят. Ничего не ешь и не пей в комнатах, не используй косметику, не смазывай раны. Гора сама позаботиться о тебе, если ты будешь ей интересна, – повелитель слабо улыбнулся и тотчас отвернулся, скрывая блеск глаз.
Безликие молча подняли рабыню и вывели. За их спинами раздался глубокий пронизывающий нутро голос:
– Распорядителя гарема сюда! Немедля!
Комната, отведенная новой наложнице стала ее убежищем. Здесь было широкое ложе полное подушек, маленькие окна похожие на бойницы, занавешенные красивыми драпировками и большой сундук для одежды, пока пустой.
Снимать платье самой было настоящей пыткой, но когда девушка уже собиралась перегрызть шнурки корсета, к ней заглянула служанка. Она помогла новой игрушке снять платье, обтерла ее тело ароматическим уксусом, отмечая следы наказания на шее и потертости на запястьях. Потом подала рубашку для сна и оставила в покое.
Авалон завернулась в одеяло и уснула. Проснулась от чужих голосов, раздающихся где-то близко, словно прямо над головой. Девушка покрутилась недоуменно и тут к ней пришло понимание – это гора. Огромная каменная громада желала, чтобы Авалон услышала то, что о ней говорят в гареме!
– Господин вызвал Исуль и всю ночь занимался ей! – удивленно говорил один голос, из-за эха неясно, мужской или женский.
– И Кариль был в его покоях и Хамет! – второй голос был мужской, но чересчур жеманный.
– Так и новеньких брал, этих, черненьких, которых купец вместе с жемчугом привез! – тут уже явно женщина говорила.
– Что за девчонка такая? – в первом голосе послышалось брезгливое удивление, – или она Господина подпоила чем?
– Да когда бы она успела, – возразила женщина, – ее ж прямо из гостевой притащили, почти голую.
– Ну не скажи, – голос показался девушке особенно мерзким, – помнишь ту девицу с ракушкой на шее? Сколько она дурмана протащила?
– Глупости болтаешь! – женщина уже сердилась, – Господин сам по своему желанию наложниц вызывал и ни одна на нее не похожа. И шкура у всех цела! Другое тут что-то, может гостей ждет и подарки для них муштрует, а может что поинтереснее задумал. Не наше дело!
Вскоре голоса стали затихать и Авалон снова уснула, размышляя – для чего Горе было нужно, чтобы она услышала это? То, что друзей у нее тут нет она и так знала. Но и врагов пока ярых не нажила. Повелитель вызывал других? Что с того? Ее ребра целее будут. Поворочавшись девушка уснула, удивляясь, что синяки почти не болят.
Утром служанка разбудила ее войдя с подносом полным еды. Аромат жареного мяса, свежих сладких фруктов и выпечки мог поднять с постели и мертвого! Авалон встала, любуясь гроздьями винограда и спелым гранатом, раскрытым как цветок, ей не терпелось поесть, отчего-то казалось, что кожа обтянула кости, кое-где неприятно повиснув.
Служанка принесла воду и таз для умывания, полила на руки, помогая и вдруг удивленно спросила:
– Госпожа, вы чем-то лечились?
Авалон недоуменно выпрямилась, поправляя подмоченный воротник рубашки.
– Ваши раны, они затянулись, – смущенно бормотнула горничная, пряча глаза.
Новая наложница осторожно подняла руки, убедилась, что ребра больше не ноют, отдаваясь резкой болью, потом потрогала кожу на спине и удивленно покрутилась, стараясь достать рукой как можно дальше. Вместо опухших рубцов, слегка смягченных искусством банщицы, на спине тянулись тонкие ниточки шрамов. Все затянулось за одну ночь?
– У вас есть…зеркало? – осторожно спросила Авалон.
В борделе зеркала были, дорогие, в вычурных позолоченных рамах, а тут разве могло быть что-то столь ценное?
Рабыня подошла к стене и открыла то, что девушка считала окном, прикрытым ставнями. Оказалось, то это не окно, а роскошное зеркало, состоящее из трех пластин, отделанных по краю полированным камнем. Осторожно подойдя ближе, новая наложница приспустила рубашку с плеч и убедилась – спина выглядит так, словно она лечила ее пару лет и только хаотичные белые ниточки шрамов напоминали о недавней порке.
Задумавшись девушка надела платье, предложенное служанкой, и рассеяно взяла с подноса виноградину. Внезапно ягода налилась тяжестью в ее руке, став камнем. Недоумевая Авалон бросила ягоду на поднос и взяла другую. Эта привычно лопнула на языке сладким соком, и успокоила взволнованные нервы.
Пока служанка дрожащими руками собирала ее волосы в простую прическу, девушка успела выбросить на поднос еще несколько каменных ягод, недоумевая, кто же это мешает фрукты с муляжами? Гранат пленяющий блеском и ароматом лег в руку холодным камнем и Авалон возмутилась:
– Да что это такое? Мне уже и поесть нельзя?
– Нельзя, – раздался вдруг глубокий голос Повелителя Гор, – я что тебе вчера говорил? Ничего не ешь в комнатах! Твое счастье, что ты чем-то приглянулась Горе. Все что стало камнем отравлено.
К священному ужасу служанки Господин сам вошел в комнату, скривил губы на остатки трапезы, подошел к новой наложнице, небрежным жестом откинул в сторону полусобранные волосы:
– Да, действительно приглянулась, – в голосе повелителя скользнула мечтательная улыбка, – собирайся, завтрак будет в моих покоях.