Госпожа
Шрифт:
— Надень его мне, — просит Егор, протягивая ошейник в мою сторону.
— Зачем? — спрашиваю, с опаской гладя на кусок кожи, будто боясь, что он обожжет мне руки.
— Это признак подчинения, — привычно терпеливо объясняет он. — Логично будет, если ты наденешь это на своего раба.
Слово «раба» резко царапает слух. Пропадает всякое желание с ним спорить. Так что я просто беру ошейник и надеваю на его шею, пытаясь игнорировать жест полного повиновение — склоненную
Из машины мы выходим молча, молча идем по аллейке, ведущей к двери дома. Молча заходим внутрь, минуя стоящего у двери мужчину, отдаленно похожего на охранника. Оказавшись в узеньком коридорчике, таком же безликом, как и сам дом, Егор повернул влево, открыл неприметную дверку и вошел внутрь, за руку втаскивая и меня.
Казалось, будто я попала в другой мир, отличающийся от моего так сильно, что сводило зубы. Это был мир латекса, кожи, плетей и боли. Мир унижения и жестокого секса. Комната отдаленно напоминала актовый зал. Была невысокая сцена и столики с кожаными диванами, расположенными вокруг нее. Их было не много — от силы десятка полтора, а может, и меньше. В царящем здесь полумраке сосчитать их было трудно. Как и дышать этим тяжелым воздухом, насквозь пропитанным кровью, похотью и фальшью.
Большинство столиков пустовало. Лишь за некоторыми, вальяжно раскинувшись на диванах, сидели латексные девушки в компании забитых, лишенных собственной воли, мужчин. Покорных, как хорошо обученные псы. «Абсолютное подчинение».
— Если прикажешь, я поползу за тобой на четвереньках, — прошептал мне в ухо Егор, заставив меня в который раз за сегодня вздрогнуть.
— Нет. — неожиданно твердо выдаю я, повернувшись к нему лицом. И я вижу. Это не мой Егор. Этот парень готов лизать мне ноги, если я прикажу. Передо мной был не мой принц. Передо мной был раб.
Мы идем к столику, и я кожей чувствую обращенные на меня взгляды. Некоторые дамочки пялятся не скрываясь, демонстративно кривя ярко-красные губы в презрительной гримасе. Противно. Едва сдерживаюсь, чтобы не продемонстрировать гордо поднятый вверх средний палец. Он у меня как раз красивый с аккуратно подпиленным ноготком, выкрашенным в черный.
Мы занимаем крайний столик у стены. По поведению Егора ясно, что он хорошо знает это заведение. Я сажусь на диван, специально поворачиваясь спиной к манерным сучкам, и оглядываю пока ещё пустую сцену. В принципе, она вполне обычная, если не считать черный занавес и ремни с цепями, свисающие с потолка. Егор садится рядом, подогнув под себя ноги. Теперь он передо мной на коленях, всем своим видом показывает «делай что хочешь».
— Новенькая? — спрашивает рыжая девица в ужасающе-коротком кожаном платье с вырезом почти до пупка. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что она держит в руках поднос. Официантка, значит.
— Да,— за меня отвечает Егор, кивая девушке.
— Да ты экстремален, — смеется она. — Позволить руководить неопытной девчонке.
— Она мастер, — замечает Егор, подмигивая мне. Но мне не льстит эта похвала. Совершенно не льстит. Чтобы скрыть неловкость, я закидываю ногу на ногу и откидываю волосы с плеч.
— Так, может, покажешь ее, — заговорческим
— В другой раз. — улыбается Егор.
— Вижу-вижу, — смеется девушка. — Такая стеснительная. Просто душка. Я Викки.
Что самое странное, обращаясь ко мне, она не утратила всю свою соблазнительность. Напротив, она красиво выгнула спину, как кошка, отчего ее грудь почти оголилась. Или это у нее манера поведения такая, или она просто би и отчаянно хочет секса.
— Лекси, — говорю я, посчитав это имя подходящим по ситуации. Зато теперь стало понятно, почему он меня так назвал. По ситуации подходит. Госпоже.
— Тебе идет, — очаровательно улыбнулась она, обнажая ровные белые зубки. — Принести что-то выпить? Ты напряжена.
— Принеси, — киваю я, улыбаясь ей в ответ. — На свое усмотрение.
Не знаю, откуда появилась эта улыбка, но не улыбнуться не получилось. Девушка мне нравилась. Она располагала к себе, несмотря на чересчур вольное поведение. Она не выглядела шлюхой. Скорее, наивным ребенком, одевшим по ошибке мамину одежду. Вот и сейчас она улыбнулась во все 32 и удалилась, красиво виляя попой.
Я видела, что Егор хочет что-то спросить, но не стала заострять на этом внимание. Потому что знала наперед его вопрос. Не хотелось обсуждать это в подобном месте. И так настроение ниже плинтуса. Впрочем, он и не успел бы спросить, так как на сцене появился невысокий человек в черном костюме, чем-то отдаленно напоминающий мне мышь. Такой же невзрачный и такой же серый. В зале заиграла музыка. Латексная и синтетичная, как и все остальное здесь.
— Приветствую вас, дамы и господа! — прокричал мужичок, стараясь перекричать визг музыки. Его официальная белая рубашка кажется белым пятном в общей черноте и непривычно режет глаза своей неуместностью.
— Сегодня мы приготовили специально для вас особое шоу! — кричал человек, изредка срываясь на визг. Я почувствовала, как напрягся сидящий рядом парень. Но не стала выяснять — отчего. Было ясно, как день. Это предвкушение.
Ведущий орал что-то еще, но его слова утонули в зубодробительном соло. От этой музыки и от общей атмосферы меня начало мутить. Я прикрыла глаза, чтобы справиться с приступом тошноты, а, когда открыла, мужичка уже на сцене не было. Но была молодая пара — девушка, одетая в черный комбинезон из легкого материала и парень в коротких латексных шортах, стоящий перед ней на четвереньках. Музыка немного стихла. Или я просто уже к ней привыкла.
— Ты знаешь, за что я тебя накажу? — спросила девушка.
— Знаю, — глухо отозвался парень.
— За что? — спросила она, бросая в зал обольстительный взгляд. Блондинка. Типичная до невозможности.
— За неповиновение, госпожа, — так же глухо ответил он, склонив голову.
— Умница, - улыбнулась она, на секунду выбившись из роли властной госпожи, плохо приклеившейся к ней.