Госпожа
Шрифт:
Всю дорогу до его дома он молчал. Молчал и когда мы поднимались в квартиру, молчал, когда я с порога сразу ушла в ванную, молчал, когда я, матерясь, разрывала в клочья свою одежду. Он ни разу не постучал в дверь, пока я несколько часов откисала в ванной, давясь сигаретным дымом, и даже не попытался спросить, всё ли хорошо.
Хотя это не важно. Я знаю, что он через каждые пять минут подходил к двери, стараясь быть как можно тише. Знаю, что он втихаря слушал, шумит ли вода. Я знаю, что он не хотел меня трогать, но от этого как-то не легче. Впрочем, это
Мне было паршиво. Я чувствовала себя невероятно грязной. Будто это я чуть не убила человека… так… ради забавы. Место, к которому прикасался парень, горело огнем. Я до крови драила кожу мочалкой, но это чувство не уходило. Оно только усиливалось с каждым прикосновением. Изнутри меня распирало что-то липкое, неприятное, затягивающее. Я не знаю, что это было за чувство, но не хочу испытывать его снова. Никогда.
Когда я уже почти теряла сознание от переизбытка никотина и впечатлений на день, Егор решился войти внутрь. Он несколько минут просто стоял на пороге, молча глядя на меня. А я смотрела на него, хотя и не видела толком — в глазах все плыло. Потом он вытащил меня из воды и унес в комнату, где долго и тщательно вытирал махровым полотенцем каждый сантиметр моей кожи. Я не сопротивлялась. Сил не было.
***
Ночь выдалась для меня тяжелой. Благо, мне не снился тот парень, не снились его удивленные глаза, не снилось его синеющее лицо. Мне не снилось ничего. Совсем.
Сказать по правде, я была почти готова к кошмарам, когда ложилась спать. Более того — я была уверена, что мне их не избежать. После вчерашнего утра это было бы ни капли не странно. Однако, ничего не было. Вообще ничего. Только пустота. Давящая, бесконечная пустота. Да и пробуждение получилось под стать ночке. Таким же тяжелым и мрачным оно было.
Я понимаю, что Егор всеми силами пытался угодить мне, но, по правде, получалось у него не очень-то хорошо. Задернутые занавески создали в комнате искусственную ночь. Это только подчеркнуло всю мрачность ситуации и никак не помогло мне отдохнуть. Да и его нарочито-тихие шаги заставили чувствовать себя больной, бесполезной, слабой. А горький кофе из кофе-машины, который парень с гордым видом принес мне в постель, едва не вывел меня из себя. Окончательно.
Я все никак не могла отделаться от ощущения неправильности происходящего, синтетичности всего, что окружает меня. Эта кровать с шелковыми простынями, эта комната с дорогими занавесками, не пропускающими свет, эта квартира — все это казалось мне таким же латексным, как и вчерашнее утро. Даже сам Егор с его навязчивыми извинениями казался мне подделкой.
— Так бывает не всегда. — попытался оправдаться парень, глядя на то, как я без особого энтузиазма прихлебываю невкусный кофе.
— Неважно, — отмахнулась я. — Совершенно неважно.
— Но это волнует тебя, — возразил парень. — Если мы и дальше будем парой,
— Ты опоздаешь на работу. — заметила я.
— Я могу взять выходной, — фыркнул Егор. — И это неважно.
— Зачем? — спросила я.
— Я не могу оставить тебя в таком состоянии, — заявил он. — Нам надо поговорить.
— В каком состоянии? — поинтересовалась я. — Что со мной не так?
Егор замялся, услышав мой вопрос. Он промямлил что-то невнятное, делая неопределенные знаки руками. Минуты две ему понадобилось, чтобы сказать хоть что-то членораздельное.
— Ты… вроде как… в шоке. — выдавил он.
— Я в норме. — почти по буквам произнесла я. Егор кивнул, соглашаясь, поднялся с кровати, на краю которой сидел все это время, убрал полотенце.
— Да сколько можно?! — воскликнул он, с силой бросив несчастное полотенце на пол. — Я же вижу, что не все ок. Неужели, так трудно объяснить, что с тобой происходит?! Я же волнуюсь.
— Не надо, — перебила я. — Иди лучше на работу.
Егор замер, глядя на меня сверху вниз. Он стоял так довольно долго, сверля меня испытывающим взглядом и время от времени открывая и закрывая рот. Я ждала новых вопросов, но их не было. Парень молча поднял полотенце, молча ушел на кухню. Потом он так же молча оделся и ушел, чмокнув меня напоследок в щеку. Кажется, у него появилась привычка. Делать все вот так, молча.
После его ухода я поднялась с кровати, пошла на кухню. В кухонное окно было хорошо видно, как парень выехал из гаража и уехал. Несколько секунд я еще смотрела ему вслед, прежде чем отвернуться.
Я вылила остатки кофе в раковину, налила себе слабый чай. И снова вернулась к окну. Я знала, что не увижу так машину Егора. Знала, что он не вернётся, но продолжала смотреть. А чего я, собственно, ждала? Сама ведь виновата, дура.
Он попытался. Впервые за долгое-долгое время он действительно попытался, а я, как последняя идиотка, не смогла принять эту его попытку. Кто знает почему. Меня только разозлила эта жалкая, не доведенная до конца попытка быть мужчиной. Попытка доминировать надо мной. Хотя бы в отношениях. Хотя бы чуть-чуть.
6.
Я весь день промотала непонятно на что. Весь долбаный день провела на диване перед телевизором, бездумно щелкая и щелкая и щелкая кнопками, даже не вникая в смысл мелькающих перед глазами картинок. Кажется, я пересмотрела парочку сериалов и несколько передач о мистике. Впрочем, не берусь говорить точно.