Гостеприимный край кошмаров
Шрифт:
Кабинет им достался угловой, с бархатным диванчиком, стулом, журнальным столиком и большим зеркалом в деревянной раме. Со всех сторон журчали голоса, снизу доносилась музыка – флейта, скрипка, фортепиано. Небо за стрельчатым окном напоминало уже не шампанское и не золотой мускат, а сумрачную зеленовато-розовую акварель, зато под потолком сияла люстра с хрустальными подвесками. Времени как раз прочитать письма, а потом на второй этаж, чтобы не пропустить начало «Колдовской феерии».
Нутвер устроился на диванчике, Лерка на стуле… Ага, попыталась устроиться. Так ей и позволили.
– Ну-ка,
«Не буду тебе поддакивать, – решила Лерка, неохотно поднимаясь. – Хоть лопни, не буду».
– Читай, – проворчал он неприязненно, так и не дождавшись, чтобы она что-нибудь сказала. – Да не бе-бе, ме-ме, а с выражением!
На конверте рисунок: знакомая эмблема с факелом.
«Господин Нутвер!
Желаем Вам несокрушимого здоровья и долголетия! Вы наша гордость, мы на Вас равняемся!
Старшие ученики военно-спортивной школы «Пламенный Легион».
Те самые субчики, которых Лерка нажила во враги.
Еще один такой же конверт.
«Господин Нутвер!
Поздравляем Вас! Мы хотим быть как Вы, такими же героями, и воевать за Добро против темных сил! Мы будем брать с Вас пример, и когда вырастем, тоже будем убивать кесу, будем отрезать им языки, вырывать глаза, отрубать руки и ноги, выдирать клыки, сажать их на кол и давить гусеницами боевых машин, потому что они плохие, как это делали Вы во время Темной Весны! Приходите к нам в школу, мы покажем Вам, какие мы сильные и смелые, чему научились!
Младшие ученики военно-спортивной школы «Пламенный Легион».
– Были такие дела, – благосклонно пробормотал Нутвер. – Какие хорошие детишки, как хорошо написали… Давай дальше.
«Брр, гадость какая, да он же маньяк! И школы у них тут ничего себе… Если то называется борьбой добра против темных сил, тогда или я чего-то не схватываю, или сами они еще как темнят…»
Уткнувшись глазами в корреспонденцию – лишь бы этот стареющий изувер не заметил, какие чувства ее охватили, – Лерка взяла с подноса следующее письмо. На конверте пунцовое сердечко, в углу надпись мелкими буковками: «Внимание! Чары стандартные «лепестки», срабатывают по истечении минуты. Необратимо».
Такие почтовые принадлежности для любовных посланий продавались в отделе канцтоваров «Изобилия-Никес». Дорогущее удовольствие, зато шантажистам нечего ловить.
Показала адресату:
– Это вскрывать или сами?
Тот махнул рукой с неожиданным благодушием:
– Давай, читай.
«Дорогой Дерек!
Прошло столько лет, но я тебя не забыла. Когда вспоминаю позапрошлое лето, мое сердце чирикает, как птичка. А у тебя оно тоже чирикает?
Целую-целую и помню.
Когда-то
– Да, былое… – мечтательно произнес Нутвер. – Жизнь идет, годы текут… Н-да…
Лерка вздрогнула от неожиданности, когда листок у нее в руках рассыпался на мелкие голубовато-белые лепестки. Шмыгнувший в окно ветерок подхватил их и разметал по комнате. Вот, значит, как оно срабатывает.
– Тут еще одно такое же.
– Читай.
Одна-единственная фраза, выведенная посередине аккуратным почерком:
«Наилучшие пожелания от Иссингри».
– Все, что ли? – недоуменно нахмурился адресат, ожидавший новой порции сердечных излияний.
– Больше она ничего не написала.
– Знать не знаю, кто такая, – он недовольно пожевал губами. – Иссингри, надо же… Некрасивое имя. Нет такого имени.
– Фамилия, наверное, – подсказала Лерка.
Это послание тоже разлетелось лепестками, порыв игривого ветерка закрутил их вихрем, вымел в коридор.
«Господин Нутвер, Клуб любителей собачьих боев свидетельствует Вам свое почтение.
Член правления Клуба Гаштон Сойну».
Вовремя успела отвернуться к подносу на журнальном столике, чтобы скрыть зевок. Встала чуть свет, весь день беготня – ничего удивительного, что клонит в сон.
В последнем письме ненавязчиво просили денег.
«Господин Нутвер!
Если Вы помните Тадеуша Бортуха, Вашего верного боевого товарища, я его сын, Карел Бортух. Поздравляю Вас с праздником, искренне Вами восхищаюсь. Не могли бы Вы, в память об отце, оказать моей семье финансовую помощь в разумных пределах, для выплаты кредитов? Я к Вам приходил, но не застал Вас дома, и по телефону связь все время обрывается. Попросил знакомого передать Вам это письмо на приеме в Эоловых Чертогах. Надеюсь, Вы не откажете в участии и поддержке.
С глубоким почтением, Карел Бортух».
– Вертопрах и шалопай, – Нутвер зевнул во весь рот, показав плохо вычищенные желтоватые зубы. – Ох, разморило негаданно… Сосну я четверть часа. Разбуди, когда объявят волшебство.
После того как он откинулся на спинку дивана, смежил веки и начал со свистом посапывать, Лерка примостилась на стуле возле подоконника, опустила голову на сложенные руки. Всего пять минут… Она просто посидит, расслабившись, а то сил никаких нет…
Что, уже?!
Все-таки задремала. И надо же, чтобы ее так подло и неумолимо вырубило! За окном темень, круглая изжелта-серебряная луна. Люстра потускнела, в коридоре лампы и вовсе погасли. Ни дуновения, как будто сквозняки тоже уснули. Праздничного гомона больше не слышно, зато издали доносится пение – заунывное и чарующее, мучительно сладкое, сулящее непонятную опасность, аж мурашки по коже. Поразительно красивые женские голоса, но слов не разобрать.
Позади потерянно выругались. Значительная персона изволила проснуться, сейчас задаст жару.