Гости
Шрифт:
– Капитан, а правда что в Австралии до сих пор можно купаться? – У сержанта Либерти язык чесался от любопытства. Так доконала его эта Арктика – спасу нет. А тут… Австралия, – романтика.
От его вопроса Васкес болезненно сморщилась. Было видно, что эта тема для неё неприятна. Глаза девушки затуманились, словно она вернулась в ту реальность, из которой только что смогла вырваться.
– Там всё страшнее, чем ты можешь себе представить, – тихо ответила она. – Поверь, тебе не понравится. Люди словно с ума посходили. Человеческая жизнь стоит меньше суточной нормы продовольствия. Весь мир стремится попасть на этот континент, но я абсолютно не понимаю для чего им это нужно. Но довольно об этом. Хватит. Не хочу вспоминать тот дурдом. Здесь намного спокойнее, а это – главное.
Наступило неловкое молчание.
– Господа офицеры! – раздался в зале требовательный голос генеральского адъютанта. – Генерал Лоусон!
Васкес отошла в сторону и вытянулась в струнку. Задрав очи в небеса, она отдала честь. Всё происходило как всегда – рутинно; Солдаты расступились, генерал прошёл между ними. Важно и немного с пренебрежением. Затем все расселись по местам, чтобы выслушать его унылую речь, в общем-то, всегда произносимую под один шаблон; О долге, о самопожертвовании и о многом другом, что вдалбливается в неокрепшее солдатское сознание.
Он тянул время. По какой-то причине Лоусон не решался перейти к самой сути дела, ради которой их собрали сюда со всего фронта. Словно главной целью этого собрания, было поднятие их боевого духа, а не задание, на которое они пойдут чётким строевым шагом с задранной головой. А как не вышагивать после такой патриотической речи? Побежишь, как миленький.
Помимо генерала, здесь ещё обозначились другие дядьки с золотыми погонами. Для Васкес это стало полной неожиданностью. Обычно, чтобы получить инструкции, было достаточно встречи с главою одного из ведомств, курирующего боевое планирование. До генерала дело доходило редко. Его задача – мыслить масштабно. Глобально, так сказать. Иногда, правда, за редким исключением он встречался с теми, кого посылал на смерть. Но это, скорее, из чистого любопытства. А тут на тебе! Все разом – не сотрёшь. И что удивительно – среди них Васкес узнала кардинала Кончини, главу тайной церковной полиции, а попросту – инквизиции.
«А этому-то, чего здесь нужно?» – подумала она.
Странное дело, какие-то десять лет назад затюканная и изгнанная из всех сфер жизни церковь, внезапно подобно Фениксу восстала из пепла, и на пороге Апокалипсиса вернула себе утраченное доверие. Теперь, вот – несёт в себе духовные ценности, стирая огнём и мечом с лица планеты, ошибочные догмы демократии, что привели мир к подобному финалу.
Кажется, генерал закончил свою речь. Не меняя интонации, он стал озвучивать имена присутствующих на совещании начальников, которые и без него все знали назубок. Солдаты начали клевать носом.
– Ну наконец-то, – с облегчением прошептала Васкес, едва генерал перешёл к сути вопроса.
В общем, то, что он им озвучил, она знала и без него; Что Земле наступает конец. Что война давно приняла бессмысленный характер, и что человечеству придётся выпутываться из сложившегося положения одному богу известно какими способами. Всё это давно ни для кого не является тайной, но от этого, как ни крути, никуда уже не денешься. А вот с этого момента, речь Лоусона её заинтриговала.
Генерал дал слово какому-то недоразумению, представив его как главу отдела инновационных разработок – Курта Каунена. Члена какой-то гильдии учёных. Подозрительно смахивающего на одного очкарика из австралийского Пентагона.
«Где же я его видела?» – ломала голову Васкес, даже не вслушиваясь, что этот тип гундосит о высоких материях. А говорил он довольно занятные вещи.
После первого же слайда, когда этот член перестал блеять, кашляя от волнения в кулачок и перешёл к главному вопросу, Васкес раздражённо ткнула Либерти локтем в печень, взглядом приказав, чтобы он заткнулся.
– Спутник БИ-ПИ 162-Z 20, – казённым голоском проблеял Каунен, – 18 июля в 22 часа 02 минуты обнаружил неизвестный объект, приближающийся к атмосфере нашей планеты. – Он приподнял очки, глубокомысленно посмотрел вникуда и, чмокнув губками, продолжил: – По его волновому следу вы можете заметить, как он вышел из гиперпространства вблизи нашей планеты, что в принципе невозможно из-за сбивающей вектора массы тела и совокупности магнитных полей. Коэффициент сближения относительно углов атаки к терминатору планеты…
– Эй ты, Спиноза! Ты не на научном симпозиуме! – не выдержав умственной нагрузки, крикнул кто-то из солдат. – Говори нормальным языком! Чтоб тебя…
Докладчик запнулся. Он обескураженно посмотрел на генерала, на что Лоусон согласно кивнул. Дескать, «они правы».
– Я попробую, – тихо проблеял он.
– А то…
Васкес мало интересовало о чём рассказывает этот профессор. Всё, что ей нужно было узнать она увидела на голограмме, спроецированной в воздухе за спиной у докладчика.
Огромный шар планеты, медленно вращающийся в пустоте, выглядел со стороны холодным и безжизненным. Такой же отчуждённый, как и окружавший его бездонный космос. До чего же изменилась за последние годы Земля. Сейчас, глядя на покрывающие её тело тёмные сплошные облака, состоящие почти полностью из вулканического пепла, трудно вообразить, что когда-то она была светлой, голубой планетой на которой в незапамятные времена зародилась жизнь. Что она когда-то процветала. Что кто-то на ней кого-то любил или, кто-то рожал. Васкес тяжело вздохнула. Как всё изменилось за два-три года. Даже не верится.
Она заметила, как из холодной глубины космического пространства к планете приближалось нечто невообразимое.
Ощетинившееся непонятными наростами, и поражая воображение надстройками с чёткими обводами грозных сооружений, в околоземное пространство вторгалось творение чужого разума.
Чем-то оно напоминало насекомое – вернее сказать, гусеницу. С её ворсистыми щетинками, покрывающими до отвращения бугристое тело. А гусениц Васкес ненавидела больше всего. Нетрудно догадаться, что эти ворсинки представляют из себя на самом деле. Васкес посмотрела на Стрэнжа и, снова пихнув его локтем, тихо произнесла:
– Что за срань, Рик? Ущипни меня. Если я не сплю, то эта гадость не из нашего мира. Какого дьявола она у нас забыла?
Стрэнж промолчал. Он, как и все остальные, раскрыв рот следил за приближением пришельца.
Странное фиолетовое свечение радужными волнами расходилось от аппарата гостей, затмевая собой ослепительное сияние красавицы Луны. Инопланетный гость уверенно сближался с их планетой и, кажется, не собирался тормозить.
Васкес представила, что вот сейчас он на полной скорости воткнётся в земную атмосферу и сгорит в её плотных слоях, но ничего подобного… Изображение дрогнуло.