Государево дело

Посняков Андрей

Ну да, скоол, а не сколь. Хотя на слух Бутурлина – одно и то же. Почти…

Вот именно что – почти!

А эта пьяная чушка – Кристинка – как сказала? Сколь! Именно – сколь. Пошведски…

Глава 3

Почему пошведски? Именно об этом задумался Бутурлин, когда наконец явился домой – а было это уже ближе к вечеру, в таверне засиделись изрядно. Кристинка, конечно, уже ушла – правда, оставила записку, в которой благодарила за приют и обещала обязательно заглянуть в самом скором времени.

Судя по коричневатой бумаге и заскорузлому

перу – и то, и другое девчонка взяла у хозяина. Ну, а где же ещето? Не в ратуше же… Ишь ты – грамотная! Вот тоже – подозрительно! Зачем портовой девке грамота? И, раз она из простолюдинок, кто б ее учил, зачем и на какие средства? Правда, раз уж был свой дом – то, наверняка, имелись и деньги. Только зачем их тратить на девку? Был бы парень – понятно: грамотные люди везде нужны: и в порт можно пойти, и приказчиком в солидную купеческую компанию, и в ратушу – в писари… да много куда. Это – парню, пусть даже простолюдину. А вот простой девчонке грамота ни к чему! Баловство одно… Приказчиком ее не возьмут, в ратушу тоже… Ладно бы дворянка – любовные записки писать или на балах вести учет кавалеров… А этой? Кто ее пустит на бал? Тогда зачем обучили? Непонятно… Хотя, и обезьянок всяким забавным штукам учат… Вот, может, и эту так – забавы ради. Если были лишние деньги… А какие лишние деньги у простолюдина, даже у богатого купца? Никаких таких лишних денег у таких нет, даже если и много! Вообще, деньги для простолюдина – главное. Ни совесть, ни честь – это все понятия благородные, дворянские, простолюдинам они без надобности… Вот и грамота простолюдинке ни к чему – баловство, совершенно ненужная блажь.

Ах, Кристинка, Кристинка – может, не так уж ты и проста?

К пожару она, правда, вряд ли причастна – рано ушла. Или – обиделась на Карлоффа и решилатаки отомстить? Вряд ли, насколько успел узнать Никита, Кристина – девушка добронравная, ни к какому насилью не склонная.

Но, вот же слово – сколь! За здоровье… И впрямь, датчане (или, как их называли на Руси – датские немцы) слова растягивали, вот и выходило – скоол! А шведы, наоборот, как бы выплевывали – сколь!

Или – послышалось? Показалось? Да вот, вряд ли! Бутурлин человеком был весьма приметливым – порученное дело обязывало! Как запомнилось – значит, так и было. Сколь! А не скоол! Правда, объяснений тому могло быть много – в портовой таверне со шведским моряками снюхалась (а они были!), нахваталась… Да вот хоть от того же Карлоффа, хоть тот и говорил, что за здравие он с Кристинкой не пил… вроде бы… Вот именно что – вроде…

Сказать по правде, коли б Никитушка был нынче один, сам по себе, так и не забивал бы голову, плюнул бы и забыл напрочь. Но! Онто давно уже не сам по себе! И делом занимается важным, опасным, государевым! А потому и подозревать был обязан всех, и любые непонятные вещи – както объяснить, распутать.

Да, да, распутать… И начать не с девчонки – с пожара. Да, да – с пожара. Карлофф – человек важный и для шведов – опасный. Тут и без всякой Кристинки могли… а могли и ее использовать тоже. Надо разбираться, и побыстрей. Осень уже, скоро шторма… Да и вообще, хотелось бы отплыть поскорее.

* * *

Росшие возле рыночной площади клены пылали багряной листовой, ветер качал золотистые липы, бросал в лица прохожим холодные

капли, оставшиеся после недавнего дождя. Дожди нынче шли каждый день – осень. Бежали по голубому небу разноцветные облака и сизые тучи, меж которыми проглядывало солнце – выглянет, на миг улыбнется, и вновь скроется, и снова дождь. Правда, не сказать, чтоб холодно. Никита Петрович к иной осени привык – к промозглой, к сырой, да не с дождиком – с мокрым снегом! А это разве осень? Эвон, солнышко припечет – ровно как лето! Даже жарковато было Никите… Однако ходил он, как все – кутался в теплый плащ, подбитый волчьим мехом…

Войдя в харчевню, Никита Петрович бросил шляпу и плащ проворно подбежавшему служке и уселся за ближайший стол, вытянув ноги. Было не так уж и людно – троица купцов или приказчиков – мужчины в черных камзолах – обедали за столом в углу, да у самого входа пил пиво какойто моряк, судя по богатой куртке с широкими разрезными рукавами – дублету – явно не из простых матросов. Шкипер или карго.

Откушав яичницу с ветчиной, Бутурлин отхлебнул пива из большой деревянной кружки и, довольно крякнув, заказал еще и тушеную капусту с салом…

– Доброго дня! – Карлофф помахал еще с порога, подошел, уселся рядом и, спросив кружку пива, похвастал: – Завтра зван в ВестИндскую компанию. Хотят коечто посчитать – как они сказали.

– Что ж, дело важное, – одобрительно кивнул Никита Петрович. – Надеюсь, дадут все, что обещали… Послушайтека, Хенрик! У них ведь есть каботажные суда?

– Хм… Не думаю, – швед покачал головой. – Это же компания заморской торговли! Зачем им каботаж? А зачем ты спрашиваешь?

– Есть она мысль. Но нужны небольшие суда.

– Завтра уточню!

– Ага… А мы завтра – в море! – поднял кружку Бутурлин. – А то застоялся чтото наш славный «Глюкштадт» в тихой гавани! Да и команда бездельничает – нехорошо.

Карлофф хитровато прищурился:

– Уж тактаки и бездельничает?

– Ну… ремонт койкакой ведут… Две пушки вот, заменили. На медные!

– Славно!

Медные пушки ценились куда больше бронзовых и чугунных – реже разрывались и перед разрывом обязательно вспухали – можно было определить, где разорвет.

– Медь, к слову, шведская! Контрабандный товар.

– Так и твоего сюзерена, русского царя, точно такая же контрабанда! – засмеялся Карлофф. – Война – войной, а денежки счет любят.

– Это так… – Никита Петрович покивал и спросил про пожар – как там расследование?

– Да никак, – подняв кружку, пожал плечами швед. – Я говорил с этим парнем, лейтенантом стражи… ну, ты помнишь…

– Андреас Олсен.

– Ну да. Ох, и память же у тебя, Николаус! Так вот, они хотели еще раз опросить того мальчишку свидетеля… Так тот утонул!

– То есть как это – утонул? – Бутурлин непонимающе моргнул.

– Да так… Поскользнулся на пирсе… бывает!

– А, может – помогли?

– Может, и помогли, – согласно кивнув, Карлофф понизил голос. – Сам знаешь, врагов у меня хватает… Черт! Скорей бы добраться до Африки!

– А уж это, мой друг, зависит теперь только от тебя! – расхохотался капитан. – Корабль у нас есть, теперь бы еще деньги.

– За ними завтра и пойду.

– Ну, удачи! – Никита Петрович поднял кружку. – Чтобы все завтра у тебя сложилось.