Государственный обвинитель

Зарубин Игорь

— Прелесть и прелесть!.. — удовлетворенно крякнул корреспондент, облизывая язычком свои пухленькие яркие губки.

Они ехали в лифте, стоя друг против друга. Мужчинка смотрел на Наташу с нескрываемым восторгом и обожанием. Нет, ничего пошлого в его взгляде не было. Просто — искренние эмоции.

И Наташе опять стало чертовски приятно. Ну никуда не деться от этого сладкого чувства! А вдруг это первые признаки звездной болезни?..

Открывая квартирную дверь, она спохватилась:

— А как газета-то называется?

— «Розовая пантера», —

выпалил корреспондент. — А меня Сашей зовут.

Ключ замер в замочной скважине.

— Как вы сказали, простите?

— Сашей.

— Да нет, про газету!

— Что, никогда не слышали? — разочарованно протянул корреспондент.

— Никогда, — призналась Наташа.

— Странно… Мне казалось, что наше ежемесячное издание достаточно известно. — И он добавил: — Разумеется, в определенных кругах.

— Никогда не читала. — Наташа все не торопилась открывать дверь.

— А у меня есть последний выпуск, августовский. — Корреспондент вытащил из-за пазухи газету: — Вот, можете ознакомиться.

И Наташа ознакомилась, быстро пролистав страницы. Первый же заголовок сразу бросился ей в глаза: «Брежнев и Громыко были любовниками! «Розовая пантера» проводит расследование! Интервью с очевидцами!» Остальные статьи были в том же духе: «Ловкий язычок Софии Ротару», «Что у Валерия Леонтьева в штанах?», «Трансвестит — человек двадцать первого века».

— Ладно уж… Проходите… — Теперь ей стало интересно.

Виктор все еще торчал в своей мастерской. И слава Богу, потому что вскоре выяснилось, что под плащом у Саши была очаровательная кофточка с рюшечками и с широким вырезом на выбритой до синевы груди, а когда корреспондент стянул с ног туфли, Наташа не могла не обратить внимание на то, как пикантно поблескивали лайковые чулки на его лодыжках.

Ей не стало смешно, ей не сделалось противно. Человек болен — что с него возьмешь? Его надо принимать таким, какой он есть. А вот Витьку наверняка бы передернуло. А уж что он, окажись с глазу на глаз с этим расфуфыренным корреспондентишкой, обязательно закатил бы скандал — в этом Наташа ничуть не сомневалась. Но вспомнила ванну с голой девицей, и мстительный огонек загорелся у нее в глазах.

— …Прошу вас, только без патетики! — взмолилась она на десятой минуте интервью. — И сексуальная ориентация тут совершенно ни при чем! Я просто разобралась во всем, и передо мной выстроилась вся картина преступления. Я Поняла, что жертва сама спровоцировала двух несчастных пожилых женщин на совершение такого страшного шага… Но меньшего наказания потребовать не могла, закон не позволяет.

— Вот-вот, в этом-то и заключается гражданский подвиг! — по-женски заламывая руки, убеждал ее Саша. — В нашем несправедливом, ханжеском обществе каждое такое действие должно расцениваться как гражданский поступок! Да будь на вашем месте любой другой прокурор, дело кончилось бы расстрелом! Вы спасли две человеческие жизни от чудовищного по своей жестокости наказания! Неужели вы сами не понимаете, что создали прецедент?

— Какой еще прецедент?

— Моральный!

— Моральный? — Наташа пожала плечиками: — Нет, не понимаю.

— Очень жаль, — вздохнул корреспондент. — А может, это и хорошо, что не понимаете. Может, это замечательно, а? Эх, побольше было бы таких непонимающих людей, как вы!..

Крышка чайника возбужденно запрыгала. Наташа заварила Саше крепкий кофе, насыпала в вазочку душистого печенья. Сама она от кофе отказалась, по крайней мере на девять месяцев — кто-то сказал, что он вреден для будущего ребеночка.

— А теперь, если не возражаете, поговорим о вашей семейной жизни, — перевернув кассету, корреспондент «Розовой пантеры» снова включил диктофон.

— Не возражаю.

— Вы, как я понимаю, живете одна?

— С мужем.

— Значит, это все-таки был муж?

— А где это вы могли видеть моего мужа? — насторожилась Наташа.

— Как — где? — удивился Саша. — В клубе!

— В каком клубе?

— В том самом! Да что с вами, Наталья Михайловна?

— Я не была с мужем ни в каком клубе, — твердо заявила Наташу. — Мы с ним клубимся в разных местах. Вы что-то путаете.

— Но как же! Я его прекрасно помню! — На напудренном лбу корреспондента появились задумчивые складочки. — Он такой стройный блондин с прекрасной фигурой…

— Мой муж — брюнет!

— Значит, в «Голубом таракане» вы были не с мужем?

— Я была там с подругой.

— С подругой? — Саша залился пунцовой краской. — Простите меня, Наталья Михайловна… Я вероломно вторгся в вашу личную жизнь… Клянусь, что это останется только между вами. Ваш муж ничего не узнает.

— Да не переживайте вы так! — улыбнулась Наташа. — Что страшного в том, если Витя узнает, что я со Светкой была в «Голубом таракане»?

— Витя? — поморщившись, переспросил корреспондент.

— Витя.

— «Витя» в каком смысле?

— А какой тут может быть смысл? Витя — он и в Африке Витя.

— Наталья Михайловна, я что-то не улавливаю… — И тут его осенило. — Так, значит, вы… Значит, вы натуралка?!

Последнее слово он произнес с таким омерзением, словно речь шла о запущенном пациенте лепрозория.

— Да! Я — натуралка! — гордо выпятила грудь Наташа. — Более того, я беременна, у нас скоро появится ребенок.

Только сейчас Саша обратил внимание на небольшой Наташин животик, скрадываемый свободным платьем-балахоном.

— Вы разочарованы? — Наташа перехватила его потухший взгляд.

— Да нет… Что ж в этом такого?.. — замялся корреспондент, но весь его вид красноречиво говорил об одном — да, он разочарован, он ожидал, что разговор с героем нашего времени будет иметь другой, скажем так, цветовой оттенок.

И все же Саша сумел довести интервью до логического завершения. Они проговорили еще около часа о том, о сем, и корреспондент, извинившись на прощание тысячу раз за свою назойливость, побежал в редакцию готовить к выходу свеженький материал…