Государственный преступник
Шрифт:
— Ну, это еще ничего не доказывает, — осторожно заметил Артемий Платонович. — В семье они могли не говорить по-польски. Позвольте, я возьму эти письма?
— Да, конечно, — легко согласилась Вера. — Они в полном вашем распоряжении.
Аристов достал из ящика пачку.
— Вам не кажется странным, что лента, перевязывающая письма, будто ослабла? — после недолгого молчания произнес он.
— Нет. Она такой и была, когда я получила их, — несколько обескураженно ответила Вера.
— Вы уверены? — пытливо спросил Аристов. — Подумайте. Ведь те, кто брал у вас эти письма, могли вынуть несколько самых важных.
— Уверена, — твердо заявила Вера. — Лента выглядит точно такой, какой и была, когда я принимала письма из рук Семена.
— Хорошо, если так, — задумчиво ответил Артемий Платонович. — А кто это, ваш Семен? Случайно не тот молодец, что нашел письма и хочет за них награды?
— Да, именно он, — ответила Вера.
— Знаете что, — задумчиво сказал Аристов. — Было бы неплохо переговорить с ним.
— Хорошо, я пошлю за Семеном.
Артемий Платонович едва скрывал приподнятое настроение. Это была самая настоящая удача. Ах, как правильно он сделал, что остался в замке, почувствовав: здесь что-то должно произойти! Выходит, не оставила его интуиция и не притупился еще сыщицкий нюх!
Теперь нужен план действий.
Первое — снять мерки со следов Петровской и ее лакея. Ведь до чего же умны, бестии. Вместо того чтобы прятаться — решили быть на самом виду. Превосходный способ не дать себя найти.
Второе — надо как можно скорее сделать перевод писем. В Нижнем Новгороде живет довольно много поляков, так что, как появится Обличайло, он пошлет его туда с письмами. Впрочем, пристав нужен ему и здесь, в усадьбе Дагеров.
Третье. Преступники вернули письма. А из этого следует, что нужные письма в пачке отсутствуют. Впрочем, это только предположение, хотя его можно и проверить: ежели Петровская со своим хромым слугой скоро съедет от Дагера, выходит, они заполучили то, что им было надо. А если останутся, значит, самого важного они еще не отыскали.
И четвертое. Надо срочно поговорить с этим малым Сенькой, отыскавшим письма. Возможно, он, желая заполучить за них награду, подстраховался и вытащил часть писем из связки. Потому лента, обвязывающая пачку, и слабая. О том, что письма нашел именно он, знают еще Вера и Михаил. А раз знает Мишель, то знает и Петровская…
Размышления Аристова были прерваны стуком в дверь.
— Войдите, — разрешила Вера.
Дверь приоткрылась, и в проем просунулась голова лакея Петровской Прохора.
— Моя барыня спрашивают, можете ли вы ее принять? — пробасил он, кинув быстрый взгляд на Аристова.
Вера вопросительно глянула на Артемия Платоновича, и тот едва заметно кивнул.
— Передайте Валентине Дмитриевне, что я буду рада ее видеть, — с деланой улыбкой произнесла она.
Дверь закрылась, и через минуту в комнату вошла Петровская.
— Господин Аристов? — изобразила она удивление. — Как кстати, что вы здесь.
— А разве ваш слуга не доложил вам об этом? — чуть насмешливо спросил Артемий Платонович.
— Нет, — нимало не смутилась Петровская. — Моим слугам я разрешаю говорить лишь то, о чем я их спрашиваю.
— Присаживайтесь, — любезно предложила Вера.
— Благодарю вас, — села Петровская на свободный стул. — А я к вам с просьбой, милейшая Вера Михайловна.
— Вся к вашим услугам, дорогая Валентина Дмитриевна, — в тон ей ответила Вера.
Петровская удивленно приподняла бровь. Девушка уже не признавала ее превосходства и, видимо, перестала видеть в ней соперницу. Перемены в Вере несколько озадачили Петровскую, но она не подала и вида. Слегка улыбаясь, она ровным голосом произнесла:
— Ваш кузен сказал мне, что к вам попали письма на польском языке, похищенные, по-видимому, у моего жениха. Я была бы вам очень признательна, если бы вы показали их мне. Вы же понимаете, как мне это важно.
— Они у господина Аристова, сударыня, — с вежливой улыбкой ответила Вера, повернувшись к Артемию Платоновичу. — Я только что передала их ему. Если ему будет угодно, он вам их, конечно, покажет.
— Пан разумеет по-польски? — спросила отставного штабс-ротмистра Петровская.
— Нет, — ответил Артемий Платонович.
— А хотите, я вам переведу эти письма? — неожиданно предложила Петровская.
— Извольте, — протянул Аристов пачку писем, стараясь не показать, что обескуражен.
Петровская взяла пачку, развязала ленту и раскрыла верхнее письмо.
— «…Наши товарищи из Петербургского революционного центра подтверждают, — принялась негромко читать Петровская, — что провокатором является именно поручик Пушкарев. Как установил П.Р., это Пушкарев донес шефу корпуса жандармов князю Долгорукову о тайном обществе в Средневолжске. Необходимо как можно скорее совершить акт возмездия над предателем. Лучше всего поручить его устранение М… Полагаю, что он лучше всего справится с поставленной задачей. Смерть Пушкарева должна выглядеть естественной. Также необходимо сберечь П. Р. для последующего восстановления организации в Средневолжске…»
— Однако, — невольно вырвалось у Аристова.
— А хотите знать содержание этого письма? — спросила Петровская, пробежав глазами вторую бумагу. — Здесь некто Иероним сообщает Польскому центральному национальному комитету, что тайные организации в Нижнем Новгороде, Перми, Средневолжске и Саратове устраиваются по уставу иллюминатов: для вступающего в тайную организацию устанавливается продолжительный испытательный срок, в течение которого его постепенно вводят в круг идей и целей организации. Организации строятся по принципу двоек, когда каждый функционер знает только своего клиента и патрона…
— М-да-а, — озадаченно протянул Артемий Платонович. — В этом деле замешана политика.
— Я почти не сомневаюсь, что Костя… погиб из-за этих писем, — как-то разом посмурнела Петровская.
— Кажется, вы правы, — пристально посмотрел на Валентину Дмитриевну Аристов, стараясь скрыть нахлынувшее смущение.
Неужели он ошибается в ней и Петровская ни в чем не замешана и действительно хочет как-то отомстить за смерть своего жениха? Надо полагать, что и письма она вытащила из комода Веры, чтобы попытаться отыскать в них хотя бы какое-нибудь доказательство, способное вывести на след преступников. Потому и вернула их обратно! А хромой слуга?.. В конце концов, разве мало хромых на белом свете!