Государство и анархисты (старая орфография)
Шрифт:
Сказать "соціалистическое государство" это все равно, что сказать "мокрый огонь". Гд будетъ государство, тамъ не будетъ соціализма. Но "соціалъ-демократическое государство" — возможно. Соціалъ-демократы обкарнали соціализмъ, почему и говорятъ о соціалистическомъ государств.
Мы не обязаны врить, что захватъ государствомъ средствъ производства во "всеобщую собственность" будетъ послднимъ актомъ государства, что оно исчезнетъ посл такого захвата. Говоря вообще, врить — рискованно. Лучше знать и понимать. И мы прекрасно понимаемъ, что, если государство захватитъ средства производства, то захватитъ ихъ не во всеобщую, а въ свою "государственную" собственность, и знаемъ, что съ такимъ собственникомъ потрудне будетъ справиться, чмъ съ современными предпринимателями.
"Первый актъ, — уврялъ насъ Ф. Энгельсъ, — въ которомъ государство выступитъ дйствительнымъ представителемъ всего общества — обращеніе средствъ
Такимъ образомъ обращеніе средствъ производства въ общественную собственность будетъ съ одной стороны послднимъ дйствіемъ государства, а съ другой стороны оно сдлается излишнимъ только мало-по-малу. Отъ государства придется избавиться при помощи государства же, подготовившаго условія для своего неизбжнаго паденія. Но вдь понятно, что сохраненіе государства для того, чтобы придти къ анархіи — такая же нелпость, какъ введеніе цензуры для созданія свободной прессы.
Не мшало бы научно, не діалектически доказать возможность такихъ превращеній. До сихъ поръ мы видли только, что государство укрпляло свое существованіе. Разсматривая проекты соціалъ-демократическаго государства, мы опять-таки видимъ въ нихъ дальнйшее укрпленіе государственной власти.
Для того, кто знаетъ исторію, ясно, что государство всегда было враждебно стремленію людей избавиться отъ принудительной власти, стать свободными. Въ самой сущности государства лежитъ "препятствіе для соціальной революціи, самое серьезное препятствіе для развитія общества на началахъ равенства и свободы, такъ какъ государство представляетъ историческую форму, выработавшуюся и сложившуюся съ цлью помшать этому развитію". (П. А. Кропоткинъ).
До настоящаго времени вс государства были заняты тмъ, что предоставляли эксплуататорамъ право распоряжаться продуктами чужого труда, а, сдлавшись собственникомъ средствъ производства, любое государство захватитъ это право себ, а такъ какъ "государство, это — правители", то въ соціалъ-демократическомъ антагонистическомъ обществ произойдетъ только замна однихъ эксплуататоровъ другими.
Блестящія страницы М. А. Бакунина, написанныя имъ противъ марксистскаго государства будущаго, сохранили, какъ и многія его работы, свое значеніе и въ наше время — въ "манифест международнаго общества", написанномъ Марксомъ въ 1864-мъ году, говорится что "пролетаріатъ долженъ сосредоточить вс орудія производства въ рукахъ государства, т. е. пролетаріата, возведеннаго на степень господствующаго сословія"… "Спрашивается, — писалъ М. А. Бакунинъ, — если пролетаріатъ будетъ господствующимъ сословіемъ, то надъ кмъ онъ будетъ господствовать? Значитъ, останется еще другой пролетаріатъ, который будетъ подчиненъ этому новому господству, новому государству. Напримръ, хотя бы крестьянская чернь, какъ извстно, не пользующаяся благорасположеніемъ марксистовъ и которая, находясь на низшей ступени культуры, будетъ, вроятно, управляться городскимъ и фабричнымъ пролетаріатомъ"…
Неужели весь пролетаріатъ будетъ стоять во глав управленія?"…
"Нмцевъ считаютъ около 40-ка милліоновъ. Неужели же вс 40 милліоновъ будутъ членами правительства? Весь народъ будетъ управляющимъ, а управляемыхъ не будетъ. Тогда не будетъ правительства, не будетъ государства, а если будетъ государство, то будутъ управляемые, будутъ рабы.
Эта дилемма въ теоріи марксистовъ ршается просто. Подъ управленіемъ народнымъ они разумютъ управленіе народа посредствомъ небольшого числа представителей, избранныхъ народомъ. Всеобщее и поголовное право избирательства цлымъ народомъ такъ-называемыхъ народныхъ представителей и правителей государства — вотъ послднее слово марксистовъ, такъ же, какъ и демократической школы — ложь, за которою кроется деспотизмъ управляющаго меньшинства, тмъ боле опасный, что онъ является, Какъ выраженіе мнимой народной воли.
Итакъ, съ какой точки зрнія ни смотрть на этотъ вопросъ, все приходишь къ тому же самому печальному результату: къ управленію огромнаго большинства народныхъ массъ привилегированнымъ меньшинствомъ. Но это меньшинство, — говорятъ марксисты, — будетъ состоять изъ работниковъ. Да, пожалуй, изъ бывшихъ работниковъ, но которые, лишь только сдлаются правителями или представителями народа, перестанутъ быть работниками и станутъ смотрть на весь чернорабочій міръ съ высоты государственной; будутъ представлять уже не народъ, а себя и свои притязанія на управленіе народомъ. Кто можетъ усумниться въ этомъ, тотъ совсмъ не знакомъ съ природою человка".
"Если ихъ государство будетъ дйствительно народнымъ, то зачмъ ему упраздняться", спрашиваетъ М. А. Бакунинъ. Но, конечно, нтъ и не можетъ быть народнаго государства, такъ какъ слово "народное" предполагаетъ, въ этомъ случа нчто солидарное, гармоническое, а государство, по существу своему, антагонистическое общежитіе.
Вся дятельность современныхъ соціалъ-демократовъ, вся программа ихъ будущей организаціи являются порукой, что ихъ государство не будетъ тяготть къ самоуничтоженію. "Укрпляя государство, не уничтожишь его" — справедливо замчаетъ Ф. Домела Ньювенгейсъ. И конечно, "плохой пріемъ — начинать съ укрпленія того, что хочешь разрушить". А отъ государства необходимо отдлаться, между прочимъ, и потому, что оно создаетъ и поддерживаетъ экономическое неравенство. Прибгать къ государству для противоположнаго результата такъ же невозможно, какъ пилить дрова пушкой.
"Вс правители, — говоритъ Э. Малатеста, — привыкнувъ къ власти, не пожелали бы возвратиться въ толпу. Если бы они не могли сохранить власть, они по крайней мр, укрпили бы за собою привилегированное положеніе до того момента, когда имъ пришлось бы уступить эту власть другимъ. Они употребили бы вс средства, которыя даетъ власть, чтобы заставить избрать себ преемниками своихъ друзей, которые, въ свою очередь, ихъ поддерживали бы и протежировали имъ". Говоря короче, въ соціалъ-демократическомъ государств, какъ и во всякомъ другомъ, предвидится нескончаемый рядъ правителей.
Ученіе К. Маркса и Ф. Энгельса, изъ котораго нельзя не сдлать вывода, что соціалистическій строй мыслимъ только при наличности извстной концентраціи капитала, при наличности абсолютнаго или относительнаго обдненія массъ, при наличности паденія % прибыли, при наличности все боле частыхъ и длительныхъ кризисовъ, не допускаетъ революціоннаго взрыва для перехода къ соціализму въ такой экономической "отсталой" стран какъ Россія; не допускаетъ уничтоженія государства для торжества соціализма.
Изъ того, что Парижская Коммуна побудила Маркса высказать нсколько анархическихъ положеній, которыя Ленину угодно называть "марксисткими", (благодаря неврному представленію послдняго автора объ анархизм), нельзя сдлать вывода, что Марксъ, какъ практическій дятель, былъ антигосударственникомъ. Эти взгляды Маркса носили чисто случайный характеръ, были простымъ плагіатомъ анархическихъ воззрній.
Ленинъ съ достаточнымъ основаніемъ указываетъ, что Марксъ (и это указаніе врно для извстнаго періода времени) и Энгельсъ [11] ) говорили о революціонномъ уничтоженіи буржуазнаго государства съ тмъ, чтобы на его развалинахъ или даже въ первое время такого уничтоженія, возникло пролетарское государство, которое не можетъ быть уничтожено, а можетъ только отмереть, сойти на нтъ.
Въ высшей степени несерьезно звучитъ положеніе — "разрушеніе буржуазнаго государства возможно революціоннымъ путемъ, а пролетарское государство можетъ умереть только въ процесс эволюціи". Это простая игра словъ, предполагающая, что пролетарское государство выгодно народнымъ массамъ. Государство, хотя бы оно и называлось пролетарскимъ, хотя бы оно и было организовано на другой манеръ, чмъ государство буржуазное, является такимъ страшнымъ угнетателемъ и эксплуататоромъ народныхъ, въ томъ числ и пролетарскихъ массъ, что и оно можетъ быть уничтожено революціоннымъ возстаніемъ пролетаріата. Если запасъ потенціальной революціонной энергіи достаточенъ, то оно можетъ быть сметено тотчасъ же посл уничтоженія буржуазнаго государства или одновременно съ его уничтоженіемъ.
11
Не смотря на разныя фразы, Ф. Энгельсъ не былъ революціонеромъ. Его, правда, ошибочное ученіе о роли насилія въ исторіи, его "экономическій матеріализмъ", это — ученіе о эволюціи въ вульгарномъ пониманіи послдняго слова, — не заключаютъ въ себ ничего революціоннаго.
Не революціонеръ, конечно, человкъ, говорившій въ Март 1895-го года слдующее — "Иронія міровой исторіи оборачиваетъ все вверхъ дномъ. Мы "революціонеры", мы "переворотчики" (Die Umsturzler) мы преуспваемъ въ гораздо большей степени, дйствуя законными средствами, чмъ незаконными и "переворотными". Партіи порядка, какъ он сами себя называютъ, погибаютъ въ ими же созданномъ законномъ порядк. Съ отчаяніемъ он восклицаютъ вмст съ Одиллономъ Барро — la legalite nous tue — законность для насъ смертельна, — тогда какъ мы на почв этой самой законности пріобртаемъ крпкія мышцы да румяныя щеки и выглядимъ, какъ сама вчная жизнь".
Конечно, рабочіе Германіи не отличаются румяными щеками, въ отличіе отъ своихъ партійныхъ вождей, но дло даже не въ этомъ, а въ томъ, что публицистъ полагающій, что соціалистамъ надо стоять на законной, не революціонной почв, только по странному недоразумнію можетъ быть названъ революціонеромъ.