Государство Печали
Шрифт:
— Сейчас время?
Лувиан вздрогнул, словно забыл или не понимал, что она была там.
— Что? — он провел рукой по волосам, и они торчали, как хохолок птицы.
Печаль кивнула на бумаги.
— Я про это.
Он странно посмотрел на нее и ответил.
— За семь лет, которые я проверял, были отчеты более чем о пятнадцати тысячах пропавших детей или признанных мертвыми.
— Пятнадцать тысяч? — Печаль была потрясена.
— Это небольшое количество для страны, где почти двадцать миллионов жителей. Но все же это серьезно, — добавил он от взгляда Печали. — Так что,
— Как и то, что мы узнали от Ксалис, — сказала Печаль.
Лувиан вернул очки на нос.
— О, это нечто, — сказал он, подтверждая то, что Печаль поняла до этого.
— И… — Печаль не понимала, почему он не радуется тому, что рассказала Ксалис.
— У нас все еще нет доказательств, что Мэл — самозванец. Мы точно знаем, что Веспус заказывал портреты, и что кто-то был для них моделью одно время. Мы не знаем, кто это был, Ксалис его не видела. Он мог не быть раннонцем, это мог даже быть Расмус. Ты об этом подумала? Может, Ксалис прогоняли, чтобы она не видела брата.
— Но…
— Ничего, Печаль. Это подтвердило наши подозрения, вызвало больше вопросов. И все.
Комок появился в горле Печали, она сглотнула и выдавила:
— Поиск художника не помог, хоть она многое рассказала.
Лувиан сморщил нос.
— Зависит от цели. Да, это не доказало, что Мэл — самозванец. Но доказало, что Веспус стоял за портретами с самого начала. Он заказывал их за пять лет до становления послом. И хотел, чтобы это было тайной. Почему?
— Не знаю. Потому что он — злой кукловод, который любит играть людьми?
— Именно, — Лувиан удивил ее. Она шутила. — Кукловод тянет за нити. Нам нужно знать, какие у него нити. Это приведет нас к Мэлу, или кто он там. Мы знаем, что Веспус наполовину брат королеве, и у него есть ферма деревьев альвус на севере Риллы. Он был послом в Ранноне семь лет…
— Пока его не изгнали за попытку выманить у моего отца землю в Ранноне, — добавила Печаль. — Сначала он пытался во время войны убедить сестру не подписывать соглашение, пока он не получит Северные болота. Шарон сказал, что это из-за условий на севере Раннона и юге Риллы. Там лучше всего растет альвус. Ему нужна земля там для этого.
— Но Мелисия не дала землю. Ни в Рилле, ни в Ранноне. Похоже, ей все равно, провалится ли дело брата.
— Полагаю, да.
— Значит, она почему-то не поддерживает его, — Лувиан повернулся и сделал еще запись. — И он пытался продолжить войну, ему отказали. Он попросил у сестры работу посла и начал работать на Харуна, который прогнал его.
— И при этом уже растил мальчика, что будет Мэлом, чтобы Раннон принимал его через портреты, как запасной план, — сказала Печаль.
Лувиан кивнул и нахмурился.
— Слишком много усилий на то, чтобы была земля для деревьев. Он лорд, брат королевы.
— Может, дело в гордости. Это может сделать только он с его способностью. Может, он хочет быть особенным, достойным. Единственным в мире, кто может выращивать деревья альвус?
Лувиан покачал головой.
— Уж очень не амбициозная цель, как для Веспуса. Получить землю, быть великим фермером… Как я и сказал, слишком много работы. Восемнадцать лет планов.
— Шарон сказал, что это будет не просто земля. Это будет весь Раннон. Во главе он посадит марионетку и будет править так Ранноном, а его сестра — Риллой, — закончила Печаль за него. — Может, это его план. Он хочет поиграть в короля. Быть равным Мелисии.
— Может, — Лувиан не звучал убежденно.
Печаль вдруг устала, в голове было слишком много мыслей. Она легла на кровать Лувиана и вздохнула. Она не ожидала легкости в разгадывании тайны Мэла, но их зацепки — давно мертвый портной и загадочный художник — вызвали только больше сомнений. Не было следов женщины, якобы вырастившей Мэла. На фоне точно был Веспус, тянул нити, плел паутину. Это было проблемой, она хотела с ней разобраться.
Но она хотела — ей нужно было — знать, был ли мальчик самозванцем. Она должна была знать. Она была на мосту, видела Архиор, знала, что он не мог выжить, но в ней оставалась доля сомнений, которая не успокаивалась.
Он улыбался ей, защищал ее. Он пытался заставить Харуна извиниться перед ней. Он хотел пожертвовать собой, чтобы она сбежала от Сыновей Раннона.
Он верил, что он был ее братом. Он хотел быть.
И в темной тайной части ее сердца, что была так глубоко, что она едва могла ощутить ее, она понимала, что это ей даже нравилось.
Хоть она знала, что это невозможно, хоть он пытался забрать у нее работу, дом и Раннон…
Потому что, если он был ее братом, она не была одинока.
Но она не могла впустить его, пока не знала правду.
Она не могла ничего делать, пока не убедится. Так что она должна была понять, кто он на самом деле.
— Какой план теперь? — спросила она.
— Думай об «избирательной чепухе».
Печаль услышала улыбку в его голосе и бросила в его подушкой.
— Думай, как очаруешь всех на Именовании, а потом направь это на Раннон, — подушка упала рядом с ее головой, и Печаль сунула ее под себя.
— А ты что будешь делать?
— Я буду использовать свой большой мозг и интеллект, чтобы быть тебе советником и расследовать дело Веспуса и Мэла, — он замолчал, кровать прогнулась, он сел рядом с ней. Она повернулась к нему. — Но я не хочу, чтобы ты была одержима этим и испортила свою кампанию. Особенно теперь, когда этим занялись Сыновья Раннона, — он улыбнулся ей. — Если мы как-то сможем доказать, что он — самозванец, то выборы решены. Но, даже если не сможем, думаю, ты сможешь победить. Я знаю, ты сможешь. Так что думай об этом.
Печаль сжала его руку.
— Ты хороший советник. Хороший друг. Я так рада, что знаю тебя, — сказала она, отпустив его.
Лувиан напрягся, закрыв глаза. Печаль побаивалась, что расстроила его.
— Конечно, рада. Кто бы не был рад? — сказал он, открыв глаза и сев прямее. — Идем, попробуем эти кишкиз.
Они взяли Дейн в ресторан, который посоветовала Ксалис, попросили столик на троих. Она была смущена приглашением, и Печаль не винила ее, учитывала, как она обращалась с женщиной до этого. Печаль было стыдно за себя, и она постаралась поговорить с ней, пока они ждали еду.