Государство
Шрифт:
13
На какой-то период времени взял тайм-аут, По давней привычке время безделья Павел называл спортивным термином. Хотя футбол или любой другой командный спорт не понимал. А поэтому – недолюбливал.
Хотелось сказать, что дни шли за дня, но как отграничить один день от другого он не знал и они слились в одно общее – время шло.
Как-то вспомнив о часах, который он снял с мертвого приятеля, Алексей заново выставил время на XII часов дня, и, как и положено прокрутил энное количество раз до щелчка. Теперь у него было свое, местное время. Определить день и ночь было не возможно, но время в пути или между завтраком, обедом и ужином – вполне.
Далеко от стоянки он не отходил. Вволю спал и вовремя питался. При этом, конечно же, продукты приходилось экономить. Но безвкусная, не соленая каша с тушенкой и кусками рыбы в масле – Павел их чередовал – заставляли почувствовать сытость, и он легко переносил часы от одного приема пищи до другого. На карту было нанесено все до мельчайших деталей, и теперь она занимали почти пол-стены вагона.
В ровном климате и при отсутствии влажности рисунок черного цвета прекрасно сохранялся и был отчетливо виден в свете костра. Отведав каши, он обычно еще и еще раз вглядывался в изображение, ощупывая взглядом пустоты, которые начинались по краям, отмеченных мест и уходили к краям импровизированной доски для рисования.
Не раз он спрашивал себя, а что если со временем карта заполонит весь свободный участок и ему придется наносить, обнаруженные объекты на бока и даже крышу, таким образом, закольцевав рисунок.
Истинные размеры пещеры ему еще были неведомы и то, что в поисках неизвестно чего он может провести месяцы, а то и годы, вот так питаясь на подножном корму – пугало человека.
Но сытость скрадывала тревожные мысли, а он вновь отодвигал неприятный момент. Так прошло больше недели. Однажды утром он посмотрел на карту, от центра которой в бок уходил только маршрут к пещере летучих мышей. Все остальные выходы он совершал либо внутри свалки, исследуя окрестности, либо между свалкой поездов и его электричкой – там он нашел воду.
На другой стороне кладбища, которое представляло собой пучок из множества полос – поезда перечеркивали друг друга, начиналась пустошь. Надо идти через весь полигон, этого он не делал еще никогда и двигаться дальше. Залез на крышу, и, поднявшись на цыпочки, увидел, как на сотни метров вперед тянутся металлические навалы, а за ними с правой стороны вверх уходил, едва различимый в полумраке один из хребтов мусорной горы.
С обеих сторон мелькали окна, двери, колеса, трубы, вырванные двигатели, куски разнородного металла, по которому не возможно было определить, чем это было раньше.
Быстро миновал, ранее исследованный участок и вступил на тут часть кладбища, где еще не ступала нога человека. Тут ход замедлился, но не сильно. Довольно опытный в преодолении искусственных барьеров он ловкий, как обезьяна – перелазил, подлазил, петлял и обходил. При этом стараясь не терять невидимую нить маршрута. По расчетам он должен выйти к подножию хребта и там начать прочесывать местность. Вот и последняя нитка из металлических коробов – старый локомотив с красными обтекаемыми вагонами и выпуклыми, размером с человеческую голову фарами и огромным зеркальным прожектором над кабиной. Прошел вдоль металлического брюха машины, под нависшими над головой колесами. Дотронулся до этих гигантски блинов, чтобы крутануть как в далеком детстве колесо велосипеда, но они намертво застыли в вечности.
За тягачом простиралась пустота, которая заканчивалась покатым боком хребта. Павел сбился с пути и вышел к его середине. Подходить не решил, а сразу по диагонали рванул к тому месту, где отрог заканчивался, упирался в пол и скрывал большую часть пространства. – Что там – за поворотом? – интересовался мозг.
Бросок до основания рукава горы занял немногим более получаса. Несмотря на то, что он пребывал здесь не первый день, его поражала колоссальность места. Такие расстояния – здесь под землей. Даже если это подземный каменный пузырь и имеет границы, то тут можно было с легкостью ездить на машине, на приличной скорости, чтобы покрывать такие расстояния.
Отрог мусорной горы обходил – медленно и инстинктивно пригнувшись. Перед ним разворачивалась следующая картина. Слева вдаль уходил лес знакомых толстенных столбов – справа гора. Сделал полукруг, но ожидания увидеть нечто неожиданное – не оправдались. Насыпь из всякой дряни очень сильно выдавалась из горы и, обойдя ее, он стоял перед огромной впадиной, которая как залив вдавалась в отвесные скалы, уходя в темноту.
Там, ближе ко дну впадины сумерки уплотнялись настолько, что разобрать, что там может быть, было не возможно. Сколько не вглядывайся. Глянул на часы. На циферблате бегали тонкая и толстая стрелки покрытые фосфором. Времени было с запасом и, человек тронулся в путь вдоль границы – там, где хлам соприкасался с полом подземной свалки и, можно было идти по относительно ровной поверхности. Не торопился. Шел, от скуки разглядывая вещи под ногами, иногда что – то поднимал, но повертев пару секунд в руках, бросал обратно.
Мусор был однороден. Это ставило в тупик. Практически все упаковано в одинаковые толстые пластиковые пакеты с пластмассовыми молниями. Вместимость литров на десять.
Павел вскрыл несколько пакетов и разворошил ногой содержимое. В каждом – пустые упаковки из под продуктов. Встречались консервные банки, контейнеры, и даже тюбики с надписью «Суп», «Каша».
Ощущение, что где – то недалеко харчевался очень большой отряд космонавтов в условиях приближенных к условиям пребывания на МКС. Где можно подойти к иллюминатору из кварцевого стекла толщиной в десять сантиметров, выдавить в рот густого борща и сделать пару снимков голубой планеты.
Видно, что пища в емкостях была – крышки жестяных банок разорваны специальным ножом. Но все они были стерильны и сухи. Ни одной капли, крошки или какого – другого остатка.
Мусорные пакеты перемежались с другим бытовым хламом. По дороге попадались черно-белые телевизоры «Березка», аккуратно поставленные в ряд, старые холодильники. Павел осторожно открыл пару дверей, но все они были – пусты. Даже здесь на помойке, вещи, у которых, скорее всего, был один хозяин, который с них пылинки сдувал, выглядели добротно и по-новому. Чтобы обойти ту или иную партию бытовой техники ему приходилось делать – крюк. Холодильники стояли мертвыми правильными белыми рядами по сотне штук, а может быть и больше. Стояли дверца к дверце, и просочиться между ними было не возможно.
Павел достаточно углубился в «мусорный залив», но он все продолжался и продолжался. Из груды виднелась округлая палка, заготовка подо что – то. Он хотел пройти мимо, но рука, сама потянулась к ней и выдернула из завала.
В тот же миг раздался громкий шорох, а он, испугавшись с шага, перешел на бег и, пробежав метров тридцать, остановился и оглянулся. Потеряв опору, с места сдвинулся один пакет, за ним другой и еще неизвестно что. От края горы отделился огромный пласт хлама и с шорохом, ускоряясь, съехал вниз. Край волны зацепил несколько холодильников, и они сметенные, рухнули на пол и со скрежетом проехали по несколько метров.