Готовность номер один
Шрифт:
Белла пожала плечами.
— Мне надо домой.
— Я провожу.
Она снова пожала плечами и внимательно посмотрела ему в глаза, будто хотела в них что-то прочесть. Они направились к выходу. Город уже спал, на безлюдных улицах им попадались только редкие, молчаливо обнимавшиеся парочки. На счастливых лицах блуждали улыбки, которые могли заменить все слова на свете.
Стахов почувствовал наедине с девушкой некоторую скованность. Так всегда бывало, если девушка ему начинала нравиться.
— Какие мысли появляются
Белла задумчиво проговорила своим тихим, глуховатым голосом:
— Мне всегда хочется узнать, кто они, что их ждет впереди. Иногда я представляю себе их жизнь… Помните, как у Роберта Рождественского:
Снятся влюбленным в огромном городе необитаемые островаи через несколько строк:
Гаснут рекламы, гуденье прервав… Тушатся окна, тушатся окна в необитаемых островах.— По-моему, это самые счастливые люди, — сказала Белла.
— У вас такое представление о счастье?
— Примитивное, да?
Стахов поразился откровенности, с которой говорила Белла. Ведь, по существу, он был для нее совершенно чужим человеком. Но эта откровенность в ее устах не выглядела банальной.
— Одинокому мужчине легче, — вздохнула Белла. — У него есть сознание того, что он в любую минуту может стать не одиноким. Стоит ему только захотеть.
— Ну, вам-то это тоже не трудно, стоит только поманить…
— Кого поманить? — спросила она.
— Кого захотите. Белла усмехнулась:
— Мне это сделать труднее, чем кому-либо другому.
— Почему?
— Вы хотите это непременно знать? — она внимательно посмотрела Стахову в глаза.
— Хочу.
— Потому хотя бы, что я мама.
Он выпустил руку Беллы. Этого не может быть. Нет.
— И… Петр знает об этом?
— Какое это имеет значение… — она усмехнулась.
Несколько минут шли молча. Ветер растрепал Белле волосы. Но она не замечала этого. И этот лирический беспорядок на ее голове нравился Стахову.
— Простите меня, — сказал Юрий. — Наверное, мне не нужно было вас ни о чем спрашивать.
Разговор у них дальше не клеился. Он лихорадочно думал, что бы можно было сказать Белле, и ничего не мог придумать.
С ним произошло нечто неожиданное. Ему тоже захотелось быть с ней очень откровенным. Только что, в сущности, он мог ей сказать о своей жизни? Вряд ли ее могли заинтересовать его мимолетные полудетские увлечения. Да и для него самого они вдруг стали совершенно неинтересными, до приторности скучными. Даже однажды выдуманная им любовь,
Стахов решил сейчас же выяснить, как Белла относится к Мешкову. И он без обиняков спросил, нравится ли ей Петр.
— Мы с ним мало знакомы, — ответила она. — Но думаю, что это добрый и бескорыстный человек. Такому нельзя не верить.
— Словом, настоящий друг. Белла кивнула.
— Вот мы и пришли, — сказала она, останавливаясь около старого кирпичного дома с узкими сводчатыми окнами. — Мое окно спит. — И она указала на второй этаж. На подоконнике была устроена кормушка для птиц.
— С кем вы живете?
— С отцом. Он на работе.
— А ребенок?
— На даче. Пойду, — она протянула руку.
— Можно зайти к вам?
— Сейчас?
— Ведь еще совсем не поздно.
Она посмотрела на Стахова с любопытством и, не выпуская его руки, ввела в темный подъезд.
— Здесь двадцать одна ступенька.
Сделав несколько шагов вверх, он в темноте совершенно случайно коснулся волос Беллы. От них пахло, как пахнет от только что выглаженного белья. У Юрия возникло желание обнять Беллу, но он не решился на это и только крепче сжал ее руку.
Комната была маленькая, словно монастырская келья. Он невольно поразился контрасту модного платья Беллы с бедным убранством комнаты.
— Хотите чаю? — спросила она, включая стоявшую на полу электроплитку.
Пока она возилась за ширмой, которая разделяла комнату пополам, он рассматривал корешки книг на этажерке.
— Вы учитесь?
— Сейчас все учатся, — ответила она из-за ширмы.
— Где?
Она промолчала. Вынесла к столу фарфоровую вазочку с вареньем.
— Это папа? — Он указал на маленькую фотокарточку, воткнутую в уголок зеркала, которое стояло на комоде.
— Да.
Судя по белому полукругу, оставленному на фото для печати, Беллин отец снимался на какой-то документ, наверно, зашел в фотоателье прямо с работы — в спецовке и вязаном свитере с высоким воротом.
— Он работает в ночную смену? — спросил Стахов, украдкой рассматривая себя в зеркало и думая о том, что ему, пожалуй, следовало бы изменить прическу. Этот белобрысый ежик из толстых, как прутья, волос не совсем идет к его узкому бескровному лицу и светлым запавшим глазам с маленькими, как иголочное ушко, колючими зрачками.
— Да, он работает по ночам. Берите, пожалуйста, стул и придвигайтесь к столу. — Она покрутила в руках его фуражку и положила ее на комод.
Чай был горячий, и он налил его в блюдце. Ему казалось это оригинальным. Белла улыбнулась.
— Знаете, на кого вы сейчас похожи? Он невольно покосился на зеркало:
— На кого?
— Нет, пожалуй, не скажу.
— Скажите, — он осмелел и положил руку на плечо Беллы. Она не отстранилась.
— Говорите, иначе сейчас…