Готовься к войне
Шрифт:
– А ты?
– А я возьму такси и поеду к маме.
Знаев почувствовал резкий прилив сил; он сам его инициировал, он в совершенстве владел этим.
– Послушай, Алиса, - тихо сказал он.
– Я очень тронут твоей заботой. Честно. До слез. А теперь запомни: Я НИКОГДА НЕ УСТАЮ. Я никогда не останавливаюсь. Я не такой, как все. Я урод. Я аномалия. Мои батарейки никогда не садятся. Никогда, понимаешь? Моя жизнь - это движение по восходящей. Вперед и выше. Шаг за шагом. День за днем. Для мужчины нет ничего слаще, чем непрерывная
Почти непроизвольно Знаев нажал на педаль газа. Стрелка тахометра прыгнула влево. Мотор взревел.
– Вся твоя жизнь, - возбужденно продолжал банкир, - меняется. Ты беспощадно обрываешь связи с теми, кто пуст и глуп. Ты не ведешь бесед на темы, которые тебе неинтересны. Ты высокомерен - но это здоровое высокомерие. Ты готов презирать людей, но ты не хочешь их презирать, потому что они недостойны твоего презрения… Потому что презрение - это мелко, от него надо воздерживаться, как от курения… Ты паришь. Тебе хорошо. Ты еще не бог, но уже не человек… Понимаешь меня?
– Наверное, да, - осторожно сказала Алиса.
– Ты должна меня понять. Обязательно. Иначе у нас с тобой ничего не выйдет. И получится, как с моей бывшей женой. Я работал до часа ночи - а она думала, что я развлекаюсь с девками. Я не спал по трое суток - а она думала, что я употребляю стимуляторы… А я сам себе стимулятор.
Он опять вдавил педаль.
Вдруг вломился рассудком в происходящее, как трактор в забор: вот он я, добившийся и достигший, блестящий и благоухающий, на обочине широкой, неплохо построенной, замечательно ярко освещенной дороги, в безопасном и удобном автомобиле, изливаю душу лучшей из женщин, гляжу в ее глаза, могу в любой момент протянуть руку и взять - какого черта не наслаждается мне, зачем так туго дышится, почему внутри меня гнев, и ничего больше?
– Извини, - стеснительно сказал Знаев.
– Я сейчас. Я скоро вернусь. Я быстро.
Вышел на дорогу. Мимо с ревом и грохотом пронесся огромный грузовик, банкира едва не опрокинуло тутой волной теплого воздуха. Спешит, подумал банкир, рысью пересекая обочину и углубляясь в перелесок. Куда спешишь, брат? Тоже бережешь время? Не спеши. Не надо спешить. Спешка и сбережение времени - совсем не одно и то же. Спешить нельзя. Но нужно стараться все делать быстро.
Трава под ногами была сухая, очень пыльная. Полуживая придорожная трава - однако и такая упрямо норовила жить, тянулась вверх, жаждала кислорода. Знаев перегнулся пополам и извергнул все, что выпил и съел час назад. Рванул из кармана платок, обтер нечистый рот. Поганая маета отступила. Но не вся. И не совсем.
День кончался. Уже кончился.
Банкир вернулся в машину.
– Тебе нехорошо?
– участливо поинтересовалась Алиса.
– Не обращай внимания. Небольшой невроз. Приступ дурноты.
– Наверное, тебе надо показаться врачам.
– Врачи говорят - это не лечится. Советуют меньше работать. Больше отдыхать. Врачи рекомендуют высыпаться и беречь себя…
– Вот и береги.
Знаев криво усмехнулся.
– Нельзя беречь того, кого не любишь.
– Ты не любишь себя?
– Нет, - признался банкир.
– Не за что. В этом и причина. Всякий раз, когда я понимаю, что теряю время, я ненавижу себя. До тошноты. В буквальном смысле.
– Ты сегодня зря потратил время?
Знаев принялся лихорадочно соображать, что и как ответить. Врать не хотелось. Когда встречаешь женщину и понимаешь, что она тебе интересна, когда строишь отношения с чистого листа, а особенно когда за спиной неудачный опыт предыдущих отношений - со страхом ждешь момента, когда приходится соврать, впервые. Это важный момент. Горький. Очень.
– Нет, - ответил он.
– Сегодня я не потерял ни секунды. Сегодня все по-другому. Сегодня со мной - ты.
Передвинул все положенные рычаги, рванул послушную машину с места, выжал все возможное и громко провозгласил:
– Хороший день. Один из лучших в моей жизни. Сегодняшнее число я обведу в календаре кружочком. И, кстати, он еще не закончен, этот день…
– Куда мы едем?
– В одно интересное место. Ты должна там побывать.
– А домой? Ты отвезешь меня домой?
– Зачем?
– Я обещала маме, что сегодня вернусь домой.
Знаев вдруг решился сказать рыжей, что он ее любит. Но потом сообразил, что объясняться в чувствах на скорости в сто пятьдесят километров - это пошлость. Подростковый кич.
– Побудь со мной, - попросил он.
– Побудь со мной еще немного.
Алиса подумала и сказала:
– Ладно.
Ему не понравилось, как она это произнесла, не до конца понравилось; была в ответе покорность и нежность - но он бы предпочел, чтобы рыжая на самом деле хотела остаться, а про возвращение к маме заговорила бы для приличия. Однако, судя по всему, она действительно собиралась домой. Может быть, устала. От тебя кто хочешь устанет, с презрением сказал себе Знаев. Ты же тяжелый человек. Практически невыносимый. Живешь один в пустом доме, спишь по два часа, а когда друзья приглашают тебя в гости - презрительно кривишь морду. Будь проще, банкир. Не оригинальничай. Иначе девочка с золотыми волосами сбежит от тебя туда, где весело, где играет музыка и люди улыбаются друг другу.
3. Суббота, 23.10 - 23.45
Когда они подъехали к забору, уже стемнело. Ворота и всю территорию стерегли люди, двое. На охране своей поляны банкир пока экономил, воровать тут было нечего, забор не защищал ничего, кроме пустоты; впрочем, могли украсть и сам забор. На его установку Знаев как раз не пожалел денег и распорядился поставить ограду мощную и солидную, чтоб любой и каждый, взглянув, мгновенно осознал мощь и солидность смельчака, наложившего лапу на внушительный кусок столичной земли.