Готовься к войне
Шрифт:
Так он успокаивал себя, расхаживая от стены к стене и специально сильно гримасничая, чтоб избавиться от ощущения, обычно называемого «кровь ударила в лицо». Но успокоиться не сумел. Желудок знакомо рванулся вверх, к горлу, Знаев успел добежать до туалета, переломился в поясе и отдался во власть сильнейшего приступа тошноты.
Когда отдышался и промыл заслезившиеся глаза, вспомнил последний визит к психиатру. Вы абсолютно здоровы, сказал врач, миниатюрный дедушка с разночинной бородкой. На зависть. Но вы почему-то все время держите себя вот так, - и он сжал ладонь в кулачок. Учитесь отпускать себя. Найдите место,
Знаю, сказал ему Знаев. «На свете счастья нет, а есть покой и воля». С тех пор, как Пушкин это написал, прошло сто восемьдесят лет. Десять поколений русских людей повторяют эту фразу. Где он, покой, уважаемый доктор?
Где ж ему быть, как не внутри вас.
А я, видите ли, хочу иметь его снаружи! Внутри меня он есть. Внутри меня - порядок, тогда как вокруг - хаос. Это страшно, доктор. Аз есмь война. Между тем, что снаружи меня, и тем, что внутри. Как мне жить дальше?
Как все живут, так и вы живите.
То есть я должен принять и смириться?
Да. Если не хотите, чтоб дважды в день вас выворачивало наизнанку. Эти ваши приступы… вы ведь не рвотные массы извергаете из себя. Вы извергаете свой внутренний порядок в окружающий вас хаос. Звучит парадоксально, но вполне достоверно. Именно так в данном контексте я бы истолковал ваш недуг. Однако на деле ваш внутренний, метафизический порядок, будучи извергнут, обращается всего лишь в желчь. Ничего другого вы, как существо из плоти и крови, извергнуть не умеете.
Чертов демагог, подумал в тот раз банкир, вкладывая купюры в руку эскулапа. Что ты знаешь о хаосе? Или о покое? Да и о желчи? Что может быть проще, чем отыскать место, где меня «никто не станет трогать»? Если я есть война между одним и другим - значит, война пылает в любом месте, где я нахожусь.
…Ладно, сказал он себе. Войны тоже бывают разные. Вечер не погиб. Черта с два я позволю погибнуть куску собственной жизни! Если получилось так, что сегодня я занимаюсь выяснением отношений со своими бабами, - значит, выясним все до конца.
Вышел из кабинета. Рыжую отыскал на террасе - она стояла, держась за перила, едва заметно покачиваясь, и смотрела, как тонет в темноте лес.
Он потер ладонью лицо, помедлил и сказал:
– Мне надо кое-что тебе рассказать. Кое-что… очень важное.
– Рассказывай, - не поворачиваясь, тихо разрешила Алиса.
– Пойдем в дом.
– Хорошо…
Он включил свет, изучил ее лицо - оно было безмятежным и задумчивым. С расстановкой сообщил:
– Тебе будет неприятно это слышать. Но ты должна дотерпеть до конца. Возможно, когда ты все узнаешь, ты больше никогда не захочешь меня видеть.
Тяжело ступая, он прошел в кухню, принес стул.
– Присядь.
Рыжая повиновалась.
– Тебя… - Знаев сглотнул, - наняли на работу в мой банк не просто так. Тебя наняли, чтоб использовать. Втемную. У меня есть клиент, он же друг молодости… Акционер моей фирмы.
Девушка осторожно кивнула. Знаев продолжал, делая осторожные, скупые жесты, как будто боялся что-то разбить:
– Он занимается незаконной торговлей наличными. Забирает деньги из кассы моего банка и продает. Это его профессия. В обоснование своих операций он приносит кассиру и тебе - ты ведь контролер - липовые документы. Отчеты о том, что деньги якобы потрачены на приобретение каких-то товаров. На самом деле он ничего не приобретает и не продает. Он продает только наличные купюры. Он очень мне мешает. Я гоню его в дверь - он лезет в окно. Он дерзкий и жестокий человек Чтоб не мозолить мне глаза, он посылает вместо себя своих людей… Исчезнет на месяц - потом опять тянет щупальца… Он знает, что просто взять и сдать его ментам я не смогу. Я никогда никого не сдал ментам. Не так воспитан…
Знаев горько усмехнулся. Бледная Алиса смотрела в собственные колени.
– Я долго думал, как избавиться от него. Я просил, требовал - он кивал, обещал и продолжал. Тогда я решил инсценировать скандал. Нанять на должность контролера нового человека, со стороны. Потом разыграть бурю. Вплоть до подачи заявления в милицию. Приносить в финансовое учреждение поддельные бумажки - это служебный подлог, уголовное преступление… По плану, я собирался вызвать господина Солодюка и объявить, что случилось страшное, что новый человек, контролер - то есть ты, - вскрыл вопиющие нарушения и не может молчать… Я изучаю поданные контролером - то есть тобой - документы и прихожу в ужас от масштабов противозаконной деятельности моего бывшего приятеля. Замять историю не могу - ведь ты человек со стороны, и ты - честный человек… В такой ситуации я, как председатель правления, не считаю нужным покрывать мошенника и навсегда указываю ему на дверь. А главное: на общем собрании исключаю его из числа акционеров за действия, ставящие под угрозу само существование компании… А для чиновников из банковского надзора представляю картину немного иначе: я начальник, я ничего не знал, виноват контролер…
– То есть я.
Знаев угрюмо кивнул.
– Да. Я рапортую о том, что приняты суровые меры. Договор с нечистоплотным клиентом - расторгнут, контролер - уволен. Сам выхожу белым и пушистым…
– Ты собирался меня подставить.
– Да, - сказал банкир.
– Я собирался тебя подставить, Алиса.
Рыжая глубоко вдохнула и зажмурилась. Знаев смотрел прямо в ее переносицу. После того, как он во всем признался, легче ему не стало.
– Так, - решительно сказала девушка, глядя в стену.
– Мне нужно срочно выпить.
– Водка, коньяк, виски?
– Все равно…
Стараясь не выдать волнения, нарочито точными движениями банкир достал из стенного шкафа бутылку и стакан.
– Лед нужен?
– К черту твой лед, - тихо ответила рыжая и в два сильных глотка выпила серьезную дозу - граммов сто с лишним. Тряхнула головой. Чудные огненные волосы взметнулись и опали.