Говорит Черный Лось
Шрифт:
Посланцы рассказали много других удивительных вещей о Ванекии, а они были людьми, которым можно доверять. Ванекиа мог заставить говорить животных, а однажды показал собравшимся видение. Все увидели большую воду, а за ней прекрасную зеленеющую землю, по которой ходили давно умершие индейцы, бизоны и другие животные. Потом Ванекиа заставил видение исчезнуть, поскольку на земле для него еще не наступило время. Вот когда пройдет одна зима и появятся травы, оно сбудется.
Рассказывали еще, что как-то раз Ванекиа снял свою шляпу и попросил их заглянуть внутрь. И когда собравшиеся сделали это, то все, кроме одного, увидели там весь мир и все доброе, что есть в нем. И лишь один человек увидел изнанку шляпы и больше ничего. Сам Добрый Гром рассказывал, что силой Ванекии он вошел в типи из шкур бизона, где со своей женой жил давно умерший сын Доброго Грома, и они долго беседовали там. Все это было не похоже на мое великое видение, и я продолжал работать в лавке. Я просто был озадачен и не знал, что делать.
Некоторое время спустя я узнал, что к северу от Пайн-Риджа, в верховьях ручья, шайен Медведь Лягается устроил первую пляску духов, и что люди, принявшие в ней участие, видели своих умерших родственников и разговаривали с ними. Потом я услышал, что они перешли на другое место и пляшут у ручья Вундед-Ни пониже Мандерсона.
Я все еще не верил рассказам, но они сильней и сильней западали мне в душу с тех пор, как умер отец. Мне хотелось все разузнать самому. Что-то словно толкало меня пойти и посмотреть. Какое-то время я удерживался, но потом больше уже не мог, и, оседлав свою лошадь, поехал к ручью Вундед-Ни.
Оказавшись там, я удивился и едва верил своим глазам — в том, что увидел, оказалось много от моего собственного видения. Танцоры, как мужчины, так и женщины, держались за руки, образуя большой круг, а в центре его стояло древо, выкрашенное в красный цвет. Большая часть ветвей на нем была срезана, а на оставшихся были еще высохшие листья. Все это в точности походило на ту часть моего видения, где священное древо тоже стояло, а круг мужчин и женщин, взявшихся за руки, был похож на священный круг жизни, в котором заключалась сила, способная заставить вновь зазеленеть это древо. Я заметил также, что священные подношения, принесенные людьми, были красного цвета, как и в моем видении. Лица людей были также раскрашены алой краской. Во время обряда они тоже пользовались трубкой и орлиными перьями. Я сел и с грустью стал наблюдать за танцующими. Казалось, все это каким-то непонятным образом пришло из моего видения, а я сам еще ничего не сделал, чтобы заставить зазеленеть древо.
И тут меня вдруг охватило ощущение великого счастья. Конечно же, это было напоминанием мне сразу приступить к работе и помочь моему народу вернуться в священный круг жизни и вновь пойти священным порядком по красной дороге, как пожелали силы Вселенной, составляющие вместе одну силу. Я вспомнил, как духи взяли меня с собой к центру земли, показали мне все, что есть доброго, и объяснили, как моему народу добиться процветания. Вспомнилось также и то, как шесть праотцев рассказали мне, что с помощью их силы я должен буду вдохнуть в народ жизнь и как зазеленеет священное древо. Я готов был поверить, что мое видение, наконец, начинает сбываться и поэтому чувствовал себя очень счастливым.
Отправляясь к месту пляски, я думал только посмотреть и узнать, во что верят люди, но теперь я решил остаться и использовать ту силу, что была дарована мне. В тот день пляска подходила к концу, но ее собирались начать на следующее утро, и я готов был плясать вместе со всеми.
XXII. ВИДЕНИЯ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА
И вот на следующее утро я облачился в священные одежды и пошел к людям, стоявшим вокруг засохшего древа. Добрый Гром, который был родственником моего отца, а позже женился на моей матери, обнял меня и повел в центр к священному древу. Остановившись около него, он начал молиться за меня: "Отец, Великий Дух, узри этого юношу. Пусть на него снизойдут твои откровения". А потом заплакал.
Мне вспомнились отец, брат и сестра, которых теперь не было со мной, и я тоже не смог сдержать слез. Я поднял голову вверх, чтобы остановить их, но слезы все равно текли по щекам, и пока плакал, я видел перед собой свой народ, охваченный отчаянием. Я думал о своем видении, о том, что народ мой должен будет найти на этой земле место, где он обретет счастье, думал о теперешних людях, которые идут по дороге бед, и о том, что быть может их можно вернуть назад, в круг жизни, на дорогу добра. Так я стоял у засохшего древа и оплакивал его гибель. В слезах я молил Великого Духа вернуть ему жизнь, зеленые листья и поющих птиц, как в моем видении.
Потом по всему моему телу прошла сильная дрожь. Я знал — в меня вселяется сила. Добрый Гром взял меня за одну руку, а Медведь Лягается — за другую, запели песнь и начали пляску:
Кто это грядет, кто грядет сюда? Тот, кто пришел за своей матерью!Это была песня, которую запоют умершие, входя в потусторонний мир и разыскивая своих сородичей, пришедших туда раньше их.
Танцуя, я почувствовал знакомое головокружение. Мне казалось, что я отделяюсь от земли. Однако видение в этот первый день не посетило меня. Ночью я думал о потустороннем мире и о том, что там находится сам Ванекиа вместе с моим народом. Может быть, священное древо из моего видения действительно расцвело, и там в потустороннем мире видение сбылось? Из центра земли мне открылись все полезные и прекрасные вещи в большом круге мира. Может быть, в ту самую землю, что я видел в своем видении, и движется мой народ, и там уже не будет васичу, и все заживут счастливо?
На следующий день перед началом пляски Медведь Лягается обратился к Великому Духу с молитвой: "Отец, Великий Дух! Вот они, эти люди! Сегодня они увидят своих умерших сородичей и там будут всегда счастливы, счастью их не будет конца".
Потом мы все встали в круг, взялись за руки и начали пляску. Почти все плакали и рыдали, а некоторые смеялись от счастья. Время от времени кто-нибудь, словно подкошенный, падал на землю от изнеможения и его посещали видения, а мы продолжали плясать и петь. Многие, рыдая, молились о возврате старой жизни и прежней религии.
Вдруг голова у меня закружилась еще сильнее. Потом мне показалось, будто в ноги вцепились полчища муравьев. Как и другие, я плясал и пел с закрытыми глазами. Вскоре я почувствовал, что раскачиваюсь, не касаясь земли. Я все сильней и сильней раскачивался, словно на качелях. Мне было совсем не страшно. Наоборот, меня всего охватывало счастливое успокоение.
Потом, должно быть, я упал, однако упал словно бы с качелей, и теперь летел по воздуху вперед головой, с распростертыми руками. Вскоре я увидел орлиное перо, потом оно превратилось в пятнистого орла, который стал плясать, хлопая крыльями и издавая свой обычный пронзительный посвист. Тело мое застыло, но сам я летел, глядя вперед.
Впереди показался гребень горы. Я подумал, что сейчас врежусь в него, однако перелетел прямо над ним. По другую сторону гребня я увидел прекрасную землю, на которой расположился лагерь в виде круга. Я заметил, что люди здесь выглядят счастливыми. Везде царило изобилие, тут и там стояли рамы с развешенным для сушения мясом. Воздух был чист, и все кругом было озарено прекрасным светом жизни. Вокруг лагерного круга в зеленой, сочной траве паслись сытые и здоровые лошади. Зеленые холмы кишели всяким зверьем, и счастливые охотники с песнями несли домой богатую добычу.