Говорит космос
Шрифт:
Он ищет, чем бы закусить, но, не найдя ничего, дрожащей рукой сует в рот давно потухшую папиросу.
– По-моему, - шепчет он, - она к тебе неравнодушна...
– Ну, знаешь ли!..
– возмущенно прерывает его Костров и, хлопнув дверью, почти выбегает из дома Басова.
.. .Он долго не может заснуть в эту ночь. "Завтра же попрошусь у Петра Петровича в другую обсерваторию. В конце концов, вести наблюдение за Фоцисом можно не только здесь. Почему я должен торчать именно тут, ставя в неловкое положение и Галину и себя?.."
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Утром, едва
– Алексей Дмитриевич!
– с трудом переводя дух, радостно кричит она.
– Рогов принял излучение Фоциса на новой волне!..
Не расспрашивая ее ни о чем, Костров выбегает из дома. Галина едва поспевает за ним. Их встречает улыбающийся Рогов.
– Ну что?
– отрывисто спрашивает Костров.
– Излучение с абсолютно тем же профилем принимается теперь на волне не двадцать один, а двадцать сантиметров, Алексей Дмитриевич!
– Ну-ка, дайте я сам посмотрю.
Он торопливо входит в аппаратную и склоняется над экраном осциллографа. Потом внимательно просматривает длинные ленты осциллограмм. Галина стоит сзади него и, затаив дыхание, следит за каждым его движением.
– Да, действительно, - задумчиво говорит Костров, - похоже, что профиль тот же. Однако надо еще многое уточнить...
В тот же день в обсерваторию приезжает заместитель директора Астрофизического института Петр Петрович Зорин. В сопровождении Басова и Пархомчука он обходит аппаратные и лаборатории, подолгу беседует с радиооптиками и астрофизиками. Возле антенны Кострова он оборачивается к сопровождающим:
– Спасибо вам, товарищи. Можете быть свободны. Занимайтесь своими делами.
С Костровым и его помощником Роговым он здоровается особенно приветливо. Тепло пожимает руку Галины.
– Ну-с, каковы у нас успехи?
– Кое-что намечается, - сдержанно отвечает Костров и коротко докладывает, в чем видит он наметившийся успех.
– Значит, вы полагаете, что принимаемое вами излучение искусственного происхождения?
– Есть основание так думать, Петр Петрович. Видите, каков его профиль? Разве можно сравнить его с профилем естественных излучений космического пространства?
– Да, пожалуй, - соглашается Петр Петрович.
– Однако это излучение все еще не несет пока никакой информации.
– А изменение длины волны на один сантиметр?
– спрашивает Галина.
– Информацию можно ведь передать не только модулируя волну, но и изменяя ее частоту.
Заместитель директора вопросительно смотрит на Кострова. Алексей вполне разделяет мысль Галины.
– Это действительно может быть именно так. Амплитудная модуляция волн космических радиоизлучений подвержена большим искажениям, тогда как длина их регистрируется нами с значительной точностью.
– Ну что же, будем полагать в таком случае, что вы на верном пути, и запасемся терпением. А пока примите мои поздравления с первыми успехами.
Он вновь пожимает всем руки. Галина, поняв, что ему нужно остаться наедине с Костровым, делает знак Рогову, и они незаметно выходят из аппаратной.
– Толковая у вас помощница, -
– Да, очень. Но она ведь не только мне помогает.
– Сейчас важно, чтобы она и вообще весь коллектив обсерватории помогали в основном вам, Алексей Дмитриевич. Надеюсь, вы понимаете сложившуюся ситуацию и ту ответственность, которая ложится на вашу группу и на вас лично?
– Да, конечно, Петр Петрович.
– Вот и отлично.
Как только заместитель директора уходит, Галина возвращается к Кострову. У входа в аппаратную она сталкивается с Пархомчуком.
– Что вы тут делаете, Остап Андреевич?
– строго спрашивает она коменданта.
– Прикидываю, каким образом лучше всего окружить вниманием товарища Кострова, - озабоченно сообщает Пархомчук. Имеется такая установка от начальства.
– Ну и что же вы придумали?
– Изучу теперь этот вопрос досконально, - уклончиво отвечает Пархомчук, - чтобы охватить весь комплекс его потребностей.
– А наших?
– И ваших. Но вы все идете теперь под его маркой - группа Кострова, костровцы, так сказать. Вас, костровцев, я вообще люблю больше, чем другие группы. И вот решил для начала разбить перед вашей антенной цветочную клумбу. На ней будет красоваться девиз, написанный живыми цветами: "Рэг азрэга ad astra", что означает: "Через тернии к звездам"! Неплохо, а? К тому же чистейшая латынь.
Галина смеется и спешит в аппаратную.
Группа Кострова уже в сборе. Астрофизики Сергей Рогов и Максим Мартынов сидят на широких подоконниках. Радиотехник Бойко стоит рядом с ними, прислонясь к пульту с измерительными приборами. Костров у стола перелистывает дневники наблюдений. Когда входит Галина, он пододвигает ей стул и садится за свой рабочий стол.
– Начнем, товарищи, - говорит он.
– Сережа, я просил вас познакомиться с работами Брейсуэйта. Вы готовы?
Рогов достает тетрадь и торопливо листает ее.
– Результаты наблюдений Брейсуэйта за радиоизлучением Фоциса таковы: с начала ноября и до первого декабря прошлого года он довольно отчетливо принимал излучение на волне двадцать один сантиметр с таким же профилем, как и у нас. Затем начались помехи, в которых сигналы на этой волне совершенно растворялись. Брейсуэйту не удалось избавиться от фона в течение всего декабря. В январе помехи снизились, однако принять излучение на волне двадцать один сантиметр так и не удалось в течение всего месяца.
– А он интересовался только этой волной?
– подсчитывая что-то, спрашивает Костров.
– Нет, не только этой. Он прощупал весь спектр радиоизлучений на волнах от одного до тридцати сантиметров. А в феврале снова зарегистрировал излучение с тем же профилем на волне двадцать один сантиметр. В марте опять все растворилось в помехах. Помехи несколько ослабли лишь во второй половине апреля, но излучение на волне двадцать один сантиметр снова бесследно исчезло, хотя к этому времени Брейсуэйту удалось сконструировать такую аппаратуру, которая обеспечивала уверенный прием даже при наличии шумового фона значительно большей интенсивности.