Говорить ли президенту?
Шрифт:
Вернулся молодой человек с бдительным взглядом в темно-синем блейзере.
— Директор ждет вас.
Марк встал. Ноги не слушались, но он собрался с духом и, вытерев вспотевшие ладони о штанины, направился вслед за молодым человеком через приемную в святая святых — кабинет директора. Директор был за столом и, даже сидя, производил внушительное впечатление: огромный, как бык, мужчина с большой головой, росшей прямо из мощных плеч. Кустистые брови были под стать непокорной каштановой курчавой шевелюре; будь это другой человек, можно было решить, что он носит парик. Широко разведенные руки лежали на столе, словно не давая ему убежать. А
— Эндрюс, — начал директор, — это мой заместитель Мэттью Роджерс. Я информировал его о событиях, последовавших за смертью Казефикиса: мы решили, что вместе с вами расследованием займутся еще несколько агентов. — Директор сверлил Марка взглядом серых глаз. — Вчера я потерял двоих из лучших своих людей, Эндрюс, и ничто — повторяю, ничто — не сможет помешать мне найти виновных, даже если это будет сама президент, понимаете?
— Да, сэр, — еле слышно ответил Марк.
— Мы распространили пресс-релизы, из которых ясно, что произошедшая автокатастрофа — не более чем несчастный случай. Ни один журналист не свяжет убийство в Медицинском центре Вудро Вильсона со смертью моих агентов. Тем более что в Америке убийство совершается каждые 26 минут.
Рядом с директором лежало полицейское досье, озаглавленное «Глава столичной полиции» — даже они были под контролем.
— Мы, мистер Эндрюс…
При этих словах сердце Марка наполнилось гордостью.
— …не собираемся их разубеждать. Я тщательно обдумал все то, что вы сообщили мне вчера вечером, и составил для себя следующую картину. Прошу вас, останавливайте меня, когда сочтете нужным.
При других обстоятельствах Марк бы просто рассмеялся.
Директор сверялся с досье.
— Греческий иммигрант хочет видеть главу ФБР, — продолжал он. — Знай я об этом, я, возможно, удовлетворил бы его просьбу. — Он взглянул на Марка. — Но ближе к фактам: Казефикис сделал вам устное заявление в Медицинском центре Вудро Вильсона, суть которого сводилась к следующему: готовится заговор с целью убить президента Соединенных Штатов 10 марта. Об этом он случайно услышал, когда обслуживал клиентов, собравшихся позавтракать в джорджтаунском отеле. По мнению Казефикиса, на завтраке также присутствовал сенатор США. Пока все правильно, Эндрюс?
— Да, сэр.
Директор снова посмотрел в досье.
— Когда полиция сняла отпечатки пальцев с убитого, выяснилось, что ни в наших досье, ни в досье столичной полиции он не значится. Следовательно, сейчас, после вчерашних четырех убийств, мы можем предположить, что все рассказанное греческим иммигрантом — правда, и действовать в соответствии с этим. Не исключено, что в его рассказе были какие-то неточности, но одно не оставляет сомнений: то, что он узнал, было настолько серьезно, что повлекло за собой четыре убийства за один вечер. И еще одно. По всей видимости те, кто стоит за всей этой дьявольщиной, теперь считают себя вне подозрений, поскольку убрали всех, кто мог знать об их планах. В общем, считайте, что вам повезло, молодой человек.
— Да, сэр.
— Наверное, у вас мелькала мысль, что, по мнению убийц, в синем «форде» сидели именно вы?
Марк
— Пусть заговорщики и дальше считают, что они вне подозрений. Чтобы утвердить их в этом заблуждении, я не буду вносить никаких изменений в расписание президента на эту неделю. Пусть все будет так, как запланировано, — по крайней мере на текущий момент.
— Но сэр, — отважился Марк, — разве в этом случае ей не будет угрожать серьезнейшая опасность?
— Эндрюс, кто-то где-то — и возможно даже, сенатор Соединенных Штатов — замышляет покушение на президента. Чтобы осуществить свой замысел, он хладнокровно убил двух моих агентов, грека, который мог его опознать, и глухого почтальона только потому, что он мог опознать убийцу Казефикиса. Если сейчас пустить в ход тяжелую артиллерию, мы наверняка их спугнем. На руках у нас сейчас практически ничего нет; навряд ли нам удастся установить их личности. А если и удастся, никаких улик против них у нас нет. Единственная надежда поймать эту сволочь — заставить их считать себя вне подозрений до самой последней минуты. Только так мы сможем их поймать. Возможно, их уже спугнули, хотя не думаю. Пытаясь сохранить все в тайне, они используют столь чудовищные средства, что становится ясно: у них есть веская причина, чтобы убрать президента с дороги в течение семи дней. Мы должны выяснить, что это за причина.
— Говорить ли президенту?
— Нет-нет, пока не надо. Бог свидетель — за прошедшие два года у нее было достаточно проблем с законопроектом о владении оружием, чтобы еще осложнять ей жизнь догадками, кто из сенаторов здесь Марк Антоний, а кто — Брут.
— Что же мы предпримем в эти шесть дней?
— Нужно найти Кассия. И совершенно необязательно, что им окажется тот, кто тощ и голоден.
— А если мы не найдем его? — спросил Марк.
— Тогда Господь да поможет Америке.
— А если найдем?
— Возможно, вам придется убить его.
Марк задумался. Он в жизни никого не убивал, такое просто не приходило ему в голову. Он не любил давить насекомых. Мысль о том, что первым человеком, которого ому придется убить, может оказаться американский сенатор, по меньшей мере страшила.
— Не надо так волноваться, Эндрюс. Возможно, до этого и не дойдет. Я сообщу Стюарту Найту, начальнику службы личной охраны президента, о том, что двое моих людей занимаются человеком, который утверждает, что в один из дней следующего месяца на президента Соединенных Штатов будет совершено покушение. Ни слова о том, что в этом может быть замешан сенатор. Не должен он знать и то, что из-за этого погибли двое наших людей, это не его забота. Может быть, сенатор не имеет к этому ровным счетом никакого отношения. Не нужно, чтобы люди таращились на избранных представителей и гадали, кто из них преступник.
Заместитель директора кашлянул и первый раз за все время вступил в разговор.
— Тем не менее некоторые из нас считают именно так.
— Сегодня в первой половине дня, — невозмутимо продолжал директор, — вы, Эндрюс, составите отчет, где изложите суть информации Казефикиса и обстоятельства его убийства. Отчет отдадите Гранту Нанне. Об убийствах Стеймза и Калверта упоминать не нужно — эти два события никто не должен связывать. Доложите об угрозе жизни президента, но не упоминайте о том, что, возможно, в этом замешан сенатор. Вы согласны, Мэтт?