ГП и клевета на василиска
Шрифт:
Гарри удивился.
– Никаких фотографий я не подписывал, - спокойно ответил он.
– Локхарт говорит?
Хагрид рассмеялся.
– Да шучу я. Ну да, не подписывал. Я так и сказал Локхарту: на кой леший это Гарри, он и так знаменитей всех.
– Вряд ли ему это понравилось. Вот только эта репутация героя меня уже достала. К счастью, я от неё постепенно избавляюсь. И как среагировал Локхарт?
– Он перекосился весь!
– ответил Хагрид, и его глаза весело блеснули.
– А тут я возьми и брякни, что вообще не читал его книг. Он вскочил и... э-э... ушел.
На
– Знатные тыквы, да?
– воскликнул Хагрид.
– Это к Хэллоуину. Они... э-э... к тому времени еще раздуются...
– А чем ты их подкармливаешь?
– спросил Гарри.
– Или это не подкормка?
– Ну, сам понимаешь... э-э... я, да... помог им...
– промямлил Хагрид, убедившись, что они за домом одни.
У стены Гарри заметил розовый зонт Хагрида. Очевидно, это не совсем простой зонт. Он был уверен, внутри безобидного на вид предмета скрыт обломок школьной волшебной палочки Хагрида. Хагрид не имел права прибегать к магии. Его исключили из Хогвартса на третьем курсе, но Гарри пока не удалось выяснить за что. Стоило заговорить об этом, Хагрид начинал кашлять с отсутствующим видом, как будто оглох, пока Гарри не менял тему.
– Заклинание Раздувания, да? Ты отлично поработал над ними, - признал Гарри.
* * *
В субботний вечер незадолго до Самайна Гарри возвращался к себе в башню промокший до нитки - поход по лесу в дождь был не лучшей идеей. Он стоял на крыльце замка и пытался придумать, как избавиться от воды, чтобы не запачкать пол и не разозлить Филча, когда в вестибюль сквозь стену вплыл призрак.
Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, плывя по залу, бормотал себе под нос:
– Не удовлетворяю их требованиям... какой-то сантиметр, если уж на то пошло...
– Добрый вечер, Ник, - окликнул его равенкловец.
– Привет, привет.
– Ник, вздрогнув, повернулся к Гарри.
На нем была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоеным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Гарри отчетливо видел сквозь него факела на стене.
– У тебя озабоченный вид, юный Поттер, - сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.
– У тебя тоже, - ответил Гарри.
– А-а, ничего особенного.
– Ник изящно взмахнул рукой и подплыл к дверям.
– Я и не жаждал туда вступать... Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я «не удовлетворяю их требованиям»...
Ник силился изобразить безразличие, но все-таки не смог скрыть обиды.
– Сорок пять ударов тупым топором по шее!
– достал он из кармана письмо.
– Разве этого мало, чтобы принять меня в Клуб обезглавленных охотников?
– M-м, да, - ответил Гарри, решив, что Ник ожидает от него участия.
– Что я хочу сказать, - продолжал Ник.
– Я больше всех желал, чтобы все прошло как по маслу и голова отделилась от тулова как положено. Ведь было бы не так больно. И я не оказался бы впоследствии в столь двусмысленном положении. Однако...
Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:
– «Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор».
И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.
– Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах!
– воскликнул он.
– Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно.
– Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: - А что тебя беспокоит, юный лорд небытия?
– Ищу способ высушиться, не входя в замок. Что же касается твоей проблемы, то лично я не знаю, как отрубить голову привидению. Как-то не интересовало никогда. Но знаю, у кого можно это выяснить. А учитывая, что я уже и так весь мокрый, могу прямо сейчас прогуляться до границ влияния Хогвартсовского источника, и отправиться выяснять. В общем, лети за мной!
* * *
Серые Пустоши встретили Гарри разительным контрастом к окрестностям Хогвартса. Там было сухо и тепло. Во всяком случае, именно таким было место-состояние, в котором Гарри оказался. Затем Гарри представил себе Аида, сделал два шага по Пустошам и со вспышкой изумрудного сияния перенесся к наставнику.
В обозримом пространстве Аида не оказалось, хотя знакомая магия чувствовалась невдалеке. А именно, в невысоком здании из белой кости - зале совета Дома Смертной Тени - единственного Дома сидхе Смерти. И Гарри направился к зданию.
Вблизи костяные стены зала совета выглядели уже более приличествующими изменчивому окружению. Выплывающие из толщи кости барельефы, постоянно меняющие изображаемые сцены. Многое видели костяные стены зала совета: мирное время и конфликты Домов, сцены страсти и поединки, ритуалы, возвращающие жизнь и вызывающие к нежизни... И сейчас они отдавали это прошлое в виде барельефов. Никто уже и не помнил, как на голодных просторах Серых Пустошей возникло это здание, по общему мнению, являющееся чем-то средним между обычным обиталищем Дома и оригинальной нежитью, что собственно и позволяло залу совета существовать самостоятельно, без прямой поддержки сидхе.
Аид оказался в зале совета. Как, впрочем, и многие другие сидхе, в том числе Лираэл и Персефона. Предметом обсуждения был грядущий Самайн.
– Намерение Дикой Охоты. Возрождение былого, - пролаял Анубис в ответ на вопрос Гарри.
– Причина появления тебя?
– Получение совета, как можно обезглавить призрака.
– Сильное оружие, которое держат руки связанного с небытием. Или просто сильное магическое оружие, связанное со смертью. А что, сейчас нужно?
Гарри только кивнул.