Грааль
Шрифт:
Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, туман рассеялся, оставив после себя головокружение и тошноту. Решив, что с меня хватит, я уже хотел вылезти из бассейна, когда услышал свое имя.
— Я искала тебя, Галахад!
Голая кожа спины ощутила ледяное дыхание, и я обернулся. В купальном зале стояла женщина в длинных просторных одеждах синего и зеленого цветов, светлые волосы мерцали в слабом свете факелов. Она была высокой, стройной и очень красивой. Такие женщины иногда снятся мужчинам. Незнакомка внимательно и с одобрением разглядывала
— Кто ты, женщина? — спросил я.
— Когда мы виделись в последний раз, ты был совсем мальчишкой, — сказала она, подходя на шаг ближе. Ее ноги бесшумно ступали по плоским камням. — А теперь посмотри на себя! Экий славный мужчина вырос! Фигурой ты пошел в отца. Лот был бы доволен.
Только теперь, когда она произнесла имя моего отца, я ее узнал. Одновременно сердце мое сжалось, а сила вытекла из тела, словно вода на песок. Даже стоять мне было трудно.
— Моргана! — Я задохнулся от ярости.
— Сын мой! — Она ласково протянула ко мне руки. — Неужто у тебя не найдется приветственного поцелуя для твоей матери?
— Ты мне не мать, — с отвращением ответил я. — Моя мать умерла.
— Бедный Галахад, — она надула губы и красиво сложила руки на груди. — Подумать только, а я всегда относилась к тебе как к своему кровному сыну.
— Отойди от меня, ведьма, — хрипло выговорил я и хотел отвернуться, но мое тело мне уже не повиновалось.
— Мне надо поговорить с тобой, дорогой. — Голос у нее был удивительно плавным и напевным, ну чисто змея, обвивающая добычу. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.
— Ни за что! Я скорее руку себя отрежу, чем пальцем пошевелю ради тебя.
— О, а я вот думаю, что сумею убедить тебя в обратном. — В ее улыбке крылось все предательство мира. — Мужчины — такие простые существа...
Я попытался заговорить и почувствовал, что язык мой омертвел во рту. Челюсти судорожно сжались.
— Видишь ли, мне нельзя отказывать, — продолжала она, подходя еще ближе. Рукой она начертила в воздухе перед собой какую-то фигуру. В тот же миг я понял, что не могу дышать. — Мне нужна от тебя сущая мелочь. По-моему, тебе легче будет подчиниться, чем отказать.
— Не дождешься, ведьма! — Я с огромным трудом выдавил эти слова сквозь сжатые челюсти. Они болели! Я даже побоялся, что они вот-вот лопнут.
Она подняла голову и рассмеялась грудным, чарующим смехом.
— Ты очарователен! — пропела она, сложив руки под подбородком. — Именно так говорил твой брат, — неестественно веселым тоном сообщила она. — Увы, бедный Гавейн! Он заставил меня поверить ему на слово. Тем более, второй раз я не стану совершать ту же ошибку.
— Нет! — закричал я, прижимая кулаки к глазам. — Господи, спаси меня!
Раздался трепещущий звук, похожий на шорох крыльев в полете, и открыв глаза, я обнаружил себя все в том же бассейне в одиночестве. Один из факелов погас. Я встал и осмотрел каменный пол, на том месте, где стояла Моргана, но ни малейшего следа не обнаружил, хотя камни покрывал налет пара. Я крикнул и услышал в ответ только глухое эхо собственного голоса.
В сильном испуге я выбрался из бассейна, вытерся, оделся и помчался опять в зал. Вокруг никого не было, и я попытался успокоить себя тем, что мне привиделся дурной сон, вызванный усталостью и переживаниями недавнего путешествия.
Мне удалось вернуть себе более или менее приемлемое расположение духа. Пожалуй, я уже готов приветствовать моего короля и братьев по мечу. Только сначала очень хотел жареного мяса и побольше эля. Гул голосов дал понять, что строители храма уже вернулись и готовится праздник.
Действительно, зал был ярко освещен факелами и полон друзей. Смех и оживленные разговоры доносились из-за столов; слуги разносили чаши, в очаге развели огонь. Остановившись на пороге, я постоял немного, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, как же мне повезло наблюдать такое благородное собрание. Когда мужчины и женщины, подобные этим, уйдут из этого мира, в нем станет намного холоднее.
Помотав головой, я отбросил ненужные мысли и окунулся в многолюдие. Меня сразу же окликнули и сунули в руку кубок. Кто-то дружески но ощутимо приложил меня по спине, а громкий голос Кая взревел над ухом:
— О! Странник вернулся! Как прошла охота, брат?
Прежде чем я успел ответить, вскочил Кадор:
— Если верить моим молодым родичам, несчастья так и сыпались на вас с рассвета до заката.
Я помнил совет Мерлина, поэтому легкомысленно отмахнулся:
— Да какие там несчастья! Так, иногда слегка покусывало за пятки!
Кай рассмеялся, но Кадора так просто не остановишь. Он подошел ближе и серьезно спросил:
— Проблемы?
— Да, — неохотно согласился я, — были. — Затем поднял чашу и сказал: — Но у нас тут есть эль, а в очаге горит огонь. Поговорим лучше о радостных вещах. — Я выпил и передал чашу слуге. Вытирая пену с усов, я спросил о том, что меня действительно интересовало: — А теперь скажи мне, что это за новый храм, который задумал Артур?
— Ха! — воскликнул Кай. — Тебя не было всего-то несколько дней, но за это время столько всего случилось! Ты пожалеешь, что тебя здесь не было!
И он пустился в рассказ о событиях минувших дней. Тут же к нему присоединились другие кимброги, вставляя свои замечания и поправляя его. В зале собралось множество людей, они пришли приветствовать наше возвращение. Вкратце, суть поведанного Каем сводилась к тому, что Артур, вернувшись на место своего чудесного исцеления, ночью удостоился видения святилища, в котором Чаша Христа сияла, подобно утреннему солнцу. Пендрагон воспринял это видение как знак от Верховного Короля Небес, и решил, что надо построить святилище для Грааля. Он пошел советоваться к аббату и монахам, два дня они просидели с епископом Элфоддом над свитками, на которых король кое-как изобразил то, что привиделось ему в ночном откровении.