Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв
Шрифт:
Тогда он отправился на юг и случайно наткнулся на Фабрику.
– У меня никогда не будет второго такого шанса, – говорил Джентри.
Слик смотрел в напряженное осунувшееся лицо, в расширенные от отчаяния глаза.
– Я никогда его не увижу…
Слик вспомнил, как Джентри ударил его и как он, Слик, посмотрел на гаечный ключ, который держал в руке, и почувствовал… Черри была не права насчет их обоих, тут было нечто иное, он только не знал, как это назвать. Левой рукой Слик вырвал у Джентри троды, а правой сильно толкнул его в грудь.
– Заткнись!
Джентри отлетел на край стального стола.
Тихонько чертыхаясь, Слик неловко натянул изящную сетку контактных дерматродов на лоб и виски.
Подключился.
Под подошвами скрипнул гравий.
Открыл глаза, посмотрел себе под ноги: посыпанная гравием дорожка при утреннем свете казалась ровной и очень чистой, гораздо чище Собачьей Пустоши. Взглянул вперед и увидел, что она делает плавный поворот, а за зелеными раскидистыми деревьями – скат черепичной крыши. Дом – огромный, почти вполовину Фабрики. Неподалеку в высокой мокрой траве стояли статуи. Отлитый из чугуна олень и мужской торс, вытесанный из белого камня, – ни рук, ни ног, ни головы. Пели птицы, это был единственный звук.
Слик двинулся к серому дому, ничего другого ему, похоже, не оставалось. В конце дороги за домом виднелись постройки поменьше и широкое плоское поле травы, где трепетали на ветру планеры.
Сказка, подумал он, поднимая взгляд на широкий каменный выступ над входом в усадьбу, на розетки оконных витражей. Как в кино, которое он видел однажды в детстве. Неужели действительно есть на свете люди, которые живут в таких вот домах? Никакой это не дом, напомнил он самому себе, только лишь стим-реальность.
– Джентри, – сказал он вслух, – давай-ка вытаскивай меня отсюда, ладно?
Слик принялся рассматривать свои руки. Шрамы, въевшаяся смазка, черные полумесяцы грязи под обломанными ногтями. Машинное масло размягчало ногти, и они легко ломались.
Он начинал уже чувствовать себя полным идиотом, стоя здесь посреди дороги. А ведь возможно, кто-то наблюдает за ним из дома.
– Блин, – выплюнул он и свернул на вымощенную плиткой дорожку к дому, подсознательно перейдя на развязный широкий шаг и выпятив грудь, чему научился в бытность свою в «Блюз-Дьяконах».
В центре двери была прикреплена какая-то странная штука: маленькая изящная кисть держала в вытянутых пальцах сферу размером с бильярдный шар – все отлито из чугуна. Крепится на шарнирах, так чтобы можно было взяться за кисть и опустить шар вниз. Повернул, ударил. Дважды. Потом еще пару раз. Ничего. Дверная ручка была латунной, цветочный орнамент на ней до того стерся, что стал почти неразличим. Повернулась она легко. Слик толкнул дверь.
И невольно прищурился от бьющего в глаза богатства красок и интерьера. Плоскости темного полированного дерева, квадраты черного и белого мрамора, ковры с тысячью мягких оттенков, светящиеся, как церковные витражи, начищенное
– Ищешь кого-нибудь, приятель?
Перед огромным камином стоял мужчина. На нем были узкие черные джинсы и белая футболка, ноги его были босы, и в правой руке он держал толстый, расширяющийся книзу бокал с чем-то крепким. Слик обалдело уставился на незнакомца.
– Блин, – выдавил Слик. – Ты – это он…
Мужчина поболтал коричневую жидкость в стакане и сделал глоток.
– Я ожидал, что Африка со временем выкинет что-то подобное, – сказал он, – но почему-то, дружок, ты не похож на ребят в его стиле.
– Ты Граф.
– Ага, Граф, – отозвался он. – А ты, черт побери, кто?
– Слик. Слик Генри.
Граф рассмеялся:
– Хочешь коньяку, Слик Генри?
Он указал стаканом на стойку из полированного дерева, где выстроились в ряд причудливые бутылки; у каждой свисал на цепочке с горлышка серебристый ярлычок.
Слик покачал головой.
Мужчина пожал плечами:
– С него все равно не забалдеешь… Прости, что я это говорю, но выглядишь ты погано, Слик. Я так понимаю, что ты не из команды Малыша Африки? А если нет, то что все-таки ты тут делаешь?
– Меня послал Джентри.
– Какой еще Джентри?
– Ты ведь парень на носилках, так?
– Парень на носилках – это я. Где конкретно в данную минуту эти носилки, Слик?
– У Джентри.
– Где это?
– На Фабрике.
– А это где?
– На Собачьей Пустоши.
– И как же я там очутился, на этой Пустоши, где бы она ни была?
– Это Малыш Африка тебя привез. Привез с девушкой по имени Черри. Понимаешь, я у него в долгу, так он попросил, чтобы я приютил тебя на время, тебя и Черри. Она ухаживает за тобой…
– Ты назвал меня Графом, Слик…
– Черри сказала, что так тебя однажды назвал Малыш…
– Скажи-ка мне, Слик, не выглядел ли Малыш, когда он меня привез, встревоженным?
– Черри думала, что он был до смерти напуган там, в Кливленде.
– Уверен, что был. Кто этот Джентри? Твой друг?
– Фабрика принадлежит ему. Я тоже там живу…
– Этот Джентри, он ковбой, а, Слик? Компьютерный жокей? Я хочу сказать, что, если ты здесь, он должен рубить в технике, так?
Теперь пришла очередь Слика пожать плечами.
– Джентри, ну… он вроде художника. У него полно всяких теорий. Вообще это трудно объяснить. Он присобачил переходники к той штуковине на носилках… ну, к той, куда ты подключен. Сначала он попытался вывести изображение на проекционный стол, но там оказалась только эта дурацкая обезьяна, что-то вроде тени, поэтому он уговорил меня…
– Господи… впрочем, не важно. Эта фабрика, о которой ты говорил, она где-то в глухомани? Сравнительно малодоступна?
Слик кивнул.
– А Черри, она что-то вроде нанятой медсестры?