Граф-затворник
Шрифт:
– Нет. Просто женщина, которой довелось родиться в роскоши и богатстве. Джентльменам это внушает только уважительное отношение, они вовсе не стремятся ее завоевать, – не сдержалась она в ответ.
– Вы действительно в это верите? – произнес он, словно размышляя над парадоксом и таким тоном, будто находил такое высказывание наполовину поразительным, наполовину забавным. – Вы действительно не понимаете, как вы прекрасны?
– Во мне нет ничего примечательного, я обычная. На какой-то пьедестал поднимают меня лишь большое приданое и семейные связи. Джессика намного красивее меня, но никто этого не замечал, пока Джек не посмотрел на нее другими глазами. А я не могу всерьез относиться к мужчине,
– Ну и ну, мисс Сиборн! Сколько эмоций из-за каких-то глупцов-джентльменов! – неодобрительно заметил граф и снова погрузился в поиски любых таинственных отметин на земле.
– Полагаете, они действуют в интересах одного соучастника, милорд? – поинтересовалась она.
Любопытство победило, и девушка все-таки спрыгнула с лошади и стала пристально вглядываться в редкую высохшую траву, как будто та могла что-то сообщить внимательной слушательнице.
– Я не вижу ничего особенного, – призналась она и вопросительно посмотрела на графа.
– Я тоже, – согласился Алекс Фортин и про себя подумал: «Неужели она действительно не понимает, что делает с мужчиной ее чистый, прозрачный взгляд серо-зеленых глаз?»
А ее волосы! Густые, темно-каштановые, соблазнительно непослушные! Она не осознает, что мужчине хочется видеть такие красивые волосы рассыпавшимися по плечам, взять и пропустить меж пальцев гладкую тяжесть прядей, узнать, действительно ли они такие шелковисто-нежные и живые, как кажется. С ней рядом он сразу начинал ощущать: вот-вот сорвется и сделает что-нибудь безрассудное. Бесстыдно воспользовавшись поисками Аннабель и свадебной суматохой, еще с той бурной ночи он старался держаться от нее подальше. С той июньской ночи, когда Джек Сиборн наконец заполучил свою несравненную женушку, а Алексу Фортину пришлось сражаться со стройной особой с изумительными формами. Все это происходило в полночном саду, залитом лунным светом, наполненном ночными ароматами, тайнами и невозможными обещаниями.
Персефона Сиборн выезжала в свет уже три года, и с самого начала, как только ее заметил один из светских львов, стала признанным украшением общества. Повернись жизнь Алекса иначе, он, вероятно, оказался бы самолично этим хищником. Поухаживал бы за ней и получил бы эту загадочно-невинную душу, какой она была в восемнадцать лет. Хотя, возможно, все было бы по-другому. Он мог бы проявить самомнение и небрежно отнестись к этой редкой женщине, начал флиртовать с ней, предполагая, что ей известно: он всегда был и будет легкомыслен и несерьезен. И в итоге ее бросил бы, возбудив к себе интерес и поправ все мечты о настоящей любви и прочном браке «а-ля Сиборны». Все ее родные вступали в немодные союзы, основанные на прочной любви и душевной близости, к чему он сам никогда не стремился. Хотя три года назад, когда все было совсем иначе, он еще думал, что однажды может жениться. Только после пресыщения беззаботной жизнью Алекса Фортина, щеголеватого джентльмена и светского льва в красивом обличье.
Теперь же он очень сомневался в возможности отыскать хоть одну благовоспитанную леди, которая будет смотреть на него без ужасного вздрагивания. И то, чего он тогда не желал, внезапно показалось ему невероятно привлекательным. Персефона, казалось, не замечала его уродства. Она лишь удивлялась его стеснительности, словно юная девушка, беспрестанно сравнивающая себя с идеалом. Он покачал головой и хотел отделаться от мысли, что Персефона Сиборн идеально ему подходит: она способна смягчить его душу и привнести смысл и удовлетворение в его современную
– Кто похитил вашего брата, тот и принес шляпу и кольцо с собой, – выдавил он, изгоняя желание подняться и поцеловать ее нежные губы, дабы узнать, поддастся ли она страсти или в порыве отвращения отпрянет. Хотя такую картину он едва ли вынес бы.
– Как вы узнали? – резко спросила она и нахмуренно посмотрела на него, склонившегося над сухими травинками.
– Судя по непримятой траве, он не тащил никакой тяжести, здесь не видно и следов борьбы. Это просто невозможно. Да и ваш брат, даже будучи занят своей дамой, наверняка бы заметил подстерегающего его человека. Нет, на него напали где-то в другом месте. Похититель пришел сюда только для того, чтобы оставить вашей семье сообщение.
– Тогда ему пришлось где-то оставить Маркуса, а самому отправиться сюда, – подумала вслух Персефона. – Значит, либо он оставил моего брата связанным и с кляпом во рту, либо у него есть сообщник.
– Вы знаете своих соседей намного лучше меня. Есть ли здесь люди, готовые помогать злодею в похищении вашего брата ради нанесения вреда вашей семье?
– У всех могущественных семей есть враги, но не думаю, что кто-то из наших посмел бы ввязаться в подобное дело, – признала Персефона, в мыслях перебирая тех, кто мог затаить обиду на Сиборнов.
– Враги и в лучшие времена бывают непредсказуемы. Напрягите воображение. Кто в округе был бы рад навредить вам и вашей семье?
– Около года назад Джек выгнал сторожа, который расставлял силки в наших угодьях. Тот через несколько месяцев все равно попался с поличным, и магистрат поставил его перед выбором: тюрьма или армия. Вероятно, сейчас его больше волнует собственная шкура, чем месть нам.
– У него есть семья?
– Да, и она очень стыдится своей «паршивой овцы». Не надо на меня так смотреть. Родные даже просили отослать их в какое-нибудь другое наше поместье, чтобы он не смог их найти, если вдруг сбежит и вернется домой. Он – негодяй с очень жестоким нравом. Когда его увезли, родные наконец осмелились раскрыть рот, и выяснилось: он избивал свою жену и запугивал детей. Уверяю вас, никто, кроме самого Белфорда, не таит зла на Джека за то, что он вышвырнул этого подлеца из Эшбертона.
– Джек не святой… вы уверены, что здесь нет таких, кто с удовольствием бы посмотрел на его падение?
– Предполагаете, Джек мог развлекаться с дочерьми местных фермеров?
– А вы убеждены, что нет? – парировал граф, он не хотел, чтобы ее сомнения помешали ему напасть на след Маркуса или Рича и Аннабель.
– Поскольку речь идет о Джеке, то, конечно, нет. Да, какое-то время он вел весьма распутную жизнь. Но после смерти родителей он на собственном опыте узнал, с какой фальшью и подхалимством льнут люди к состоятельному молодому герцогу, имеющему большие владения. Но он никогда не опорочил бы себя связью с невинной девушкой. Попробуйте, найдите хоть одну его даму, которая не считала бы его щедрым любовником и не сожалела о его уходе!
– Согласен, – с некоторым раздумьем произнес граф и чуть не рассмеялся от испуга на ее красивом личике. – Последние месяцы я использовал любую возможность для обнаружения хоть какого-то следа. Иногда мне даже кажется: я знаю Рича и Джека лучше себя самого. Несмотря на свою репутацию ловеласа, Джек никогда не оставлял своих любовниц внакладе и определенно не намеревался заводить кого-то после женитьбы. Я столько наслушался от прекрасного пола приторно-печальных вздохов, сколько не способен произвести целый полк.