Графиня Чёрного замка

Джонсон Лия

— Но речь не об этом. Расскажи мне, как ваши мужчины обращаются с женами? Как ты должен себя со мной вести?

Сафира говорила, они не лгут, потому по поводу того, что мужчина сейчас может обернуть всё в свою пользу, не переживала. В принципе, даже если где-то смолчит, общую картину я уже поняла и сама. Женщина в семье закон — что тут утаишь? Это правило почти светится у каждого ксавийца на лбу.

Медленно откладывая вилку, Рагнар всё так же напряженно наблюдал за моим выражением, выглядя так, словно отчаянно пытался найти повод отсюда сбежать. Задумчиво скользя

по моей фигуре нечитаемым взглядом, он, казалось, совершенно не торопился отвечать на вопрос.

От чего-то меня это нешуточно возмутило, и я недовольно поджала губы, замечая, как от этого жеста мужчина напрягается ещё сильнее.

Между нами явно висело серьёзное недопонимание, и для разрешения этой проблемы нужно было срочно разложить всё по полочкам. Что-то его заметно терзало, вынуждая чувствовать себя рядом со мной, как на иголках. А это витающее в воздухе напряжение, в свою очередь, давило и на меня.

Теперь-то ясно, чем граф показался ксавийкам таким неприятным. Ну… хорошо, что я не ксавийка. Сейчас мы над ним поработаем, и всё пойдет как надо.

— Это… очень обобщенный вопрос, — наконец выдал муж, медленно и вдумчиво перекатывая на языке каждое слово. — Что именно вы хотите знать?

Какое-то время я безмолвно его разглядывала, размышляя над этим загадочным противоречивым поведением. Мне показалось, что Рагнар, как мужчина, у которого долго, а может и никогда вообще, не было женщины, банально опасался сделать неверный шаг. Ведь если так подумать: завысит мою значимость — могу обнаглеть и сесть ему на шею, усложняя и так усложнившуюся жизнь, а занизит — могу разозлиться, и влетит от самой императрицы. Потому колебания и несговорчивость были здесь вполне уместны и ожидаемы.

— Ладно, я передумала тебя мучить, — вздыхая, хмыкнула я и не сдержала смешка, когда чёрные глаза мужчины округлились. Видимо, моё чистосердечное признание его серьёзно впечатлило. — Я знаю, что могу заниматься, чем захочу и требовать от тебя, что взбредет в голову. Знаю своё место и своё положение в доме и в обществе. Так же знаю, что могу тебя заменить, если мне что-то не понравится.

— По мере каждого произнесенного мной слова, граф напрягался всё сильнее и сильнее, стиснув челюсть так, что я уже всерьёз забеспокоилась о целостности его зубов. — Но меня интересует твоё поведение. Твои взгляды, поклоны, обращение… У вас принято вести себя с женщиной, как с чужим человеком?

Рагнар приподнял бровь, смерив меня странным взглядом.

— Чужим человеком?.. — казалось, он собирался хмыкнуть, но вовремя себя одернул, чем снова меня позабавил. — Вы выше меня по положению, миледи, и, как уже сказали, сами это знаете. Это привычные для Ксавии правила поведения. Я не имею права не уступить вам дорогу, смотреть слишком открыто и обращаться не по необходимости. Обязанности мужа — защита и удовлетворение потребностей жены. Наши женщины не используют мужчин в качестве собеседников, потому говорить не по делу считается грубым вторжением в личное пространство. Я могу позволить себе распоряжаться вами как считаю нужным, только в случае угрозы вашему благополучию.

Отчитавшись,

мужчина сощурил глаза и снова вперил в меня тяжелый взгляд, стараясь не пропустить ни одного изменения на моём лице. Он опять противоречил сам себе, нарушая те самые привычные для Ксавии правила поведения, но я жаловаться не собиралась. Было бы хуже, если мне достался серьёзный блюститель законов Айтарии. Полагаю, от раба такой муж далеко бы не убежал, а вот я убежала, и далеко — это мягко сказано.

У него был очень приятный глубокий бархатный голос, а легкая хрипотца казалась вишенкой на торте, без которой образ сладости был бы неполным, и я искренне наслаждалась этой первой затяжной репликой из его уст.

Рагнар, сам того не зная, умел завлекать, и мне даже стало почти обидно, что граф как женщиной мной пока не очень-то интересовался. Не заметить его любопытные взгляды на моих формах было сложно, но по этим взглядам ничего, кроме простого интереса, прочесть я не смогла.

Чёртов партизан! А он, случайно, не разведчик?

Чем вообще занимается мой муж?

— Каковы твои обязанности в Айтарии? Императрица сказала, что ты хорошо их выполняешь.

Мужчина снова хотел было хмыкнуть, и в этот раз приглушенный скептичный звук всё же из него вырвался, но мы оба сделали вид, что этого не заметили.

— Я слежу за порядком на границе Багдурского леса. На мне лежит ответственность за всю территорию от Чёрного замка до Ледяных гор.

Я округлила глаза, мысленно присвистнув. Не дурно!

Слова Сафиры я помнила хорошо, но, пользуясь случаем, всё же решила уточнить у своего новоявленного мужа.

— Сафа говорила про каких-то чудовищ за пределами Айтарии… Почему они так опасны? От них ты защищаешь лес?

Кивая, Рагнар нахмурился и задумчиво уставился куда-то поверх моей головы. Близкая мужчине тема ощутимо его расслабила, и эти перемены отразились даже на его лице. Теперь граф выглядел спокойным и уверенным, и эта раскованная, даже дерзкая поза невероятно ему шла.

— Ксавия — это огромная бескрайняя дикая зона, посреди которой и расположена наша империя. Нашим предкам в своё время удалось потеснить зверей и обустроить свою безопасную территорию. Животные не любят, когда попирают их свободой. Они никогда не прекращают попыток прорваться обратно в Айтарию, чтобы снова заявить права на своё место. Нам приходится всё время быть на чеку.

Что же у них здесь за животные такие, что даже армии магически одаренных воинов не в силах раз и навсегда покончить с угрозой? Страшно представить.

— Почему вы тогда просто не уничтожите их всех?

— Большинство из них слишком полезны для этого мира. Они — естественная часть природы Ксавии. Баланс нарушится, если первые существа будут истреблены. Ксавийцы всё ещё дышат чистым воздухом, а императорские земли плодовиты и богаты на урожай лишь потому, что звери живы. Мы вынуждены сосуществовать.

Всё же природа во всех мирах одинакова. Везде необходим баланс. Взять, к примеру, земные стихийные бедствия. Всё ведь из-за пренебрежения природой и её дарами.