Графиня де Шарни. Том 2
Шрифт:
— Ну да, — выкрикнул кто-то, — это твой любимый конек — Конституция! Конституция девяносто первого года, позволяющая тебе застопорить всю машину, привязать Францию к столбу и дожидаться, пока придут австрияки и перережут ей глотку!
Король обернулся на этот голос, понимая, что с этой стороны ему угрожает опасность посерьезнее.
Жильбер тоже сделал движение и положил руку говорившему на плечо.
— Я вас где-то видел, друг мой, — молвил король. — Кто вы такой?
Он разглядывал незнакомца скорее с любопытством, нежели со страхом, хотя на лице говорившего словно было написано, что он полон решимости идти до конца.
— Да, вы меня уже видели, государь. Вы видели меня трижды: в первый раз — во время возвращения из Версаля шестнадцатого июля; в другой раз — в Варение; в третий раз — здесь… Государь, вспомните имя, которое не предвещает вам ничего хорошего: меня зовут Бийо!
В это мгновение снова раздались крики; вооруженный пикой человек попытался нанести королю удар.
Однако Бийо перехватил оружие, вырвал его из рук убийцы и переломил об колено.
— Преступления не допущу! — предупредил он. — Лишь один вид оружия имеет право коснуться этого человека: меч правосудия! Говорят, одному английскому королю отрубили голову по приговору народа, преданного этим королем; ты, должно быть, знаешь его имя, а, Людовик? Не забывай его!
— Бийо! — шепнул Жильбер.
— Что бы вы ни делали, — покачав головой, возразил Бийо, — этот человек будет осужден как предатель и казнен!
— Да, предатель! — подхватила сотня голосов. — Предатель! Предатель! Предатель!
Жильбер бросился между толпой и королем и закрыл его собой.
— Ничего не бойтесь, государь! — проговорил доктор. — Попытайтесь как-нибудь успокоить этих безумцев.
Король взял руку Жильбера и прижал ее к своему сердцу.
— Как видите, я ничего не боюсь, сударь, — отвечал он. — Я нынче утром причастился: пусть делают со мной, что им заблагорассудится. Что же до того, чтобы их успокоить.., ну, вы удовлетворены, сударь?
Сорвав с головы одного из санкюлотов красный колпак, он нахлобучил его себе на голову.
Толпа в то же мгновение взорвалась аплодисментами — Да здравствует король! Да здравствует нация! — закричали присутствовавшие.
Какой-то человек протолкался сквозь толпу и подошел к королю; в руках у него была бутылка.
— Если и вправду любишь народ, толстяк Вето, докажи это: выпей за здоровье народа! И он протянул королю бутылку.
— Не пейте, государь! — сказал кто-то. — Вино может быть отравлено.
— Пейте, государь, я отвечаю за все, — молвил Жильбер.
Король принял бутылку.
— За здоровье народа! — воскликнул он.
Король отпил из бутылки.
Снова раздались крики: «Да здравствует король!»
— Государь! Вам нечего больше опасаться, — заметил Жильбер. — Позвольте мне вернуться к королеве.
— Ступайте! — кивнул король, пожимая ему руку. В ту самую минуту, как Жильбер выходил, в зале появились Инар и Верньо.
Они ушли из Собрания, чтобы, пользуясь своей популярностью, оградить короля от возможных нападений, а если понадобится, отдать за него жизнь.
— Где король? — спросили они Жильбера. Жильбер махнул рукой, и те поспешили к его величеству.
Чтобы пробраться к королеве, Жильберу нужно было миновать не одну комнату и среди прочих — спальню короля.
Повсюду были люди.
— Ага! — замечали они, усаживаясь на королевское ложе. — Ну и толстяк Вето! Черт его побери! Постель-то у него будет получше нашей.
Все это было уже не так опасно: первые, самые страшные минуты были уже позади.
Успокоившись, Жильбер пришел к королеве.
Войдя в ту самую залу, где он ее оставил, он торопливо огляделся и вздохнул с облегчением.
Королева была на прежнем месте, юный дофин, как и его отец, был в красном колпаке.
В соседней комнате стоял ужасный грохот, привлекший внимание Жильбера.
Этот грохот производил при своем приближении Сантер.
Колосс шагнул в залу.
— Ого! — воскликнул он. — Так вот где Австриячка? Жильбер пошел прямо на него через всю залу.
— Господин Сантер! — окликнул он грубияна. Сантер оглянулся.
— Эге! — обрадовался он. — Доктор Жильбер!
— ..который не забыл, — отвечал тот, — что вы — один из тех, кто взломали ворота Бастилии… Позвольте представить вас королеве, господин Сантер.
— Королеве? Меня представить королеве? — проворчал силач.
— Да, королеве. Вы отказываетесь?
— Да нет, отчего же! — проговорил Сантер. — Я сам собирался ей отрекомендоваться, но раз вы здесь…
— А я знаю господина Сантера, — заметила королева, — мне известно, что в голодный год он один накормил половину жителей Сент-Антуанского предместья.
Сантер от изумления так и застыл на месте. Задержав ненадолго смущенный взгляд на дофине и заметив, что по щекам малыша градом катит пот, он приказал, обращаясь к толпе:
— Да снимите же с малыша колпак: вы что, не видите: ему жарко!
Королева благодарно на него взглянула.
Склонившись к ней через стол, бравый фламандец сказал вполголоса, обращаясь к королеве:
— У вас нерасторопные друзья, ваше величество; я знаю таких, кто мог бы услужить вам гораздо лучше!
Час спустя толпа схлынула, и король в сопровождении сестры возвратился в свою спальню, где его уже ждала королева с детьми.
Королева подбежала к супругу и бросилась ему в ноги; дети схватили его за руки; все обнимались словно после кораблекрушения.
Только тогда король заметил, что на голове у него по-прежнему красный колпак.
— А-а, я и забыл! — вскричал он.
Он сгреб его в кулак и с отвращением отбросил в сторону.
Молодой артиллерийский офицер лет двадцати двух наблюдал за происходящим, прислонившись к дереву на террасе со стороны Сены; он видел в окно, каких опасностей избежал король, каким унижениям он подвергался; однако эпизод с красным колпаком вывел его из равновесия.