Графиня де Шарни. Том 2
Шрифт:
Это зрелище при свете почти полной луны, исчезавшей время от времени за темными облаками, было поистине отвратительно!
Марсово поле походило на поле боя, усеянное мертвыми и ранеными; среди них блуждали, как тени, люди, которым было приказано сбросить мертвые тела в Сену, а раненых перенести в военный госпиталь Гро-Кайу.
Молодой офицер, за которым мы следуем от улицы Сент-Оноре, замер перед тем, как вступить на Марсово поле, и, всплеснув руками, в ужасе прошептал:
— Господи Иисусе! Неужели все обстоит еще хуже, чем мне рассказывали?..
Понаблюдав некоторое время за необычными действиями работавших на Марсовом поле людей, он подошел К двум из них, когда те потащили мертвеца в сторону Сены — Граждане! — обратился он к ним. — Что вы собираетесь делать с этим человеком?
— Иди за нами и сам увидишь, — отвечали те.
Молодой офицер последовал за ними.
Взойдя на деревянный мост, носильщики дружно раскачали мертвеца и на счет «три!» бросили тело в Сену.
Молодой человек закричал от ужаса.
— Что же вы делаете, граждане?! — возмутился он.
— Что видите, милейший, — отвечали те, — расчищаем поле.
— А у вас есть на это приказ?
— Еще бы!
— Кто его отдал?
— Городские власти.
— Ого! — в изумлении воскликнул молодой человек. Помолчав с минуту, они все вместе возвратились на Марсово поле.
— И много трупов вы уже сбросили в Сену?
— То ли пять, то ли шесть, — отвечал один из носильщиков.
— Прошу прощения, гражданин, — продолжал молодой человек, — но для меня очень много значит, как вы ответите на следующий мой вопрос: не видели ли вы среди этих трупов мужчину лет сорока восьми, а росту приблизительно пять футов и пять дюймов, коренастого, могучего, по виду зажиточного крестьянина?
— Знаете, нам их разглядывать некогда; наше дело — определить, мертвые они или только ранены; мертвецов мы бросаем в реку, а живых отправляем в госпиталь Гро-Кайу.
— Понимаете, мой друг не вернулся домой, а мне сказали, что он был здесь,
— поведал молодой человек, — его здесь видели, вот я и подумал, что он мог быть убит или ранен.
— Ну, ежели он был здесь, так, может, и сейчас еще тут, — отозвался один из носильщиков, встряхивая следующего мертвеца, пока другой носильщик разглядывал его при свете фонаря, — раз он домой не вернулся, то уж вряд ли вернется.
Еще раз встряхнув лежавшее у его ног тело, носильщик крикнул:
— Эй! Ты живой или мертвый? Если жив — отзовись!
— Да мертвый он! — заметил его товарищ. — Видишь, пуля пробила грудь.
— Тогда понесли его в реку! — приказал первый. Они приподняли мертвеца и двинулись к деревянному мосту.
— Граждане! — обратился к ним офицер. — Вам же не нужен фонарь, чтобы сбросить этого человека в воду, верно? Будьте любезны, одолжите мне его ненадолго: пока вас не будет, я поищу своего друга.
Носильщики вняли его просьбе, и фонарь перешел в руки молодого человека, который тут же приступил к тщательным поискам; по выражению его лица можно было понять, что он не только называл разыскиваемого другом, но что этот человек был ему по-настоящему дорог.
Человек десять, как и он, с фонарями тоже занялись поисками.
Время от времени в тишине, — казалось, пугающая торжественность зрелища, вид смерти невольно заставляли живых молчать, — звучало чье-нибудь имя.
Порою в ответ на зов раздавались жалоба, стон, крик, однако чаще всего — мертвая тишина!
После некоторого колебания, словно опасаясь испытывать судьбу, молодой человек все-таки решился последовать примеру других и трижды прокричал:
— Господин Бийо!.. Господин Бийо!.. Господин Бийо!.. Однако никто ему не ответил.
— Да, конечно, он мертв! — прошептал молодой человек, смахнув рукавом набежавшую слезу. — Бедный господин Бийо!..
В это время два носильщика прошли мимо него, неся мертвеца к Сене.
— Эге! — молвил тот из них, что поддерживал тело под мышки и потому голова мертвеца находилась у него перед самым носом. — Мне кажется, наш повойничек вздохнул!
— Ну, ежели всех выслушивать, — со смехом заметил другой, — так, пожалуй, и мертвых не окажется.
— Граждане! — обратился к ним молодой офицер. — Умоляю вас, позвольте мне осмотреть человека, которого вы несете!
— Да пожалуйста, милейший, — охотно согласились носильщики.
Они усадили покойника на землю, чтобы офицеру легче было осветить его лицо.
Молодой человек поднес фонарь ближе и вскрикнул. Несмотря на ужасную рану, изуродовавшую лицо почти до неузнаваемости, ему почудилось, что это именно тот, кого он разыскивает.
Вот только жив или мертв этот человек? У человека, который был одной ногой в могиле, голова была рассечена ударом сабли; рана, как мы уже сказали, была огромна! С левого полушария кожа слезла чулком и вместе с волосами лоскутом свисала на щеку, обнажив теменную кость; височная артерия была перерублена, отчего все тело раненого или убитого было залито кровью.
С той стороны, где находилась рана, человек был неузнаваем.
Молодой человек дрожащей рукой перенес фонарь на другую сторону.
— Ох, граждане! — вскричал офицер. — Это он!.. Это тот, кого я разыскиваю: господин Бийо!
— Вот черт! — пробормотал один из носильщиков. — Немного не в порядке ваш господин Бийо!
— Вы же сами сказали, что он вздохнул!
— Так мне показалось…
— Ну так сделайте одолжение…
Офицер достал из кармана монету в один экю.
— Чего изволите? — с готовностью спросил носильщик, увидев монету.
— Бегите к реке и принесите в своей шляпе воды.
— С удовольствием!