«Гран-При» для убийцы
Шрифт:
– Конкретнее, – сухо попросил Райский. Ему была явно неприятна именно эта часть разговора.
– Дронго передал сообщение в Баку, в Москву и к нам, если считать, что Гурвич сразу переправил эту информацию в наш Центр. Из этого мы можем сделать абсолютно определенный вывод о том, что в одном из центров находится информатор Мула, который снабжает его нужными сведениями.
– Нашу службу вы тоже занесли в разряд потенциальных союзников Мула? – уточнил генерал.
– Мы не можем дать гарантию, что кого-то из наших людей просто не купили, – пояснил офицер.
– Вы с ума сошли, Лернер, – крикнул сидевший рядом с генералом полный грузный человек в штатском. Он неприязненно смотрел на офицера.
– Простите меня, – возразил Лернер, – но моя группа настаивает именно на таком выводе. Однако приоритеты в подозрении на контакты с Мулом расставлены следующим образом. На первом месте Служба внешней разведки России, на втором Министерство национальной безопасности Азербайджана и на третьем МОССАД.
– Я бы очень удивился, если бы вы подозревали сами себя в работе на террористов, – зло пошутил сосед генерала. – Не знаю, что буду докладывать премьер-министру, пока вы не дадите мне конкретные факты.
– Для этого мы должны по меньшей мере арестовать Мула. Или уничтожить его.
– Делайте, что хотите, – прохрипел посланец премьера, – но учтите, что мы с огромным трудом снова наладили контакты с палестинцами. Ясир Арафат пошел на переговоры, и нам удалось затормозить эскалацию насилия. Если по вашей вине этот процесс сорвется и все пойдет прахом, то вы конкретно будете отвечать за провал мирных переговоров.
Лернер нахмурился, оглянулся на генерала.
– Мы примем к сведению заявление нашего правительства, – примирительно согласился генерал, – но я прошу учесть и такой фактор, как возможные контакты Мула с представителями других спецслужб. Исходя из этого, я приказываю с этой минуты полностью заморозить информацию, исходящую из нашего Центра, строго ограничив ее получение конкретными должностными лицами. Полностью прервать все контакты с Москвой и Баку до окончательного выяснения ситуации с Мулом. Мы обязаны все время держать ситуацию под контролем. Гринберг, что вы хотите у меня спросить?
– В целях конспирации дамасский центр не указал нам местонахождение Дронго и его спутницы. Вы не считаете, что мы должны разрабатывать ситуацию с учетом конкретного местонахождения эксперта и нашего агента?
– Безусловно, – согласился генерал, – но сейчас самое главное – выйти на Мула. Что касается Дронго и его спутницы, то передайте в Дамаск, в нашу резидентуру, мой категорический приказ: немедленно покинуть обоим пределы Сирии. Если даже Дронго не подчинится, наш агент обязан выехать из Дамаска немедленно по получении нашего приказа.
– Он провел такую опасную акцию, – напомнил Лернер, – фактически выступив в роли приманки.
– Мы его об этом не просили, – сухо оборвал Райский. – Давайте следующие вопросы, иначе мы никогда не закончим с этим Дронго.
Дамаск. 12 апреля 1997 года
Затхлый воздух подвала уже тяготил обоих. Утром двенадцатого апреля у них снова появился связной. Он довольно долго налаживал свою лестницу, как всегда неторопливо готовясь спускаться. Дронго и его спутница, у которых нервы были напряжены до предела, были готовы к любой неожиданности именно в такой момент, понимая возможность выхода ситуации из-под контроля. Тем, кто их искал, лучше всего было бы проследить, куда идет связной, чтобы затем ликвидировать всех вместе.
Дронго только сейчас понял, почему в каждый свой приход так изматывающе медленно старик готовится к спуску вниз. Он проверяет, нет ли за ним наблюдения, можно ли спокойно спуститься в подвал. Вот и теперь, наладив наконец лестницу, он медленно начал спускаться, подсвечивая себе фонариком. За последние двое суток они открыли запасной выход, но выйти из него можно было, только с трудом протискиваясь между камнями и трубами. Особенно трудно пришлось бы Дронго – с его мощным разворотом плеч он с трудом бы одолел подобный лаз.
От поверхности земли до их уровня было не меньше четырех метров, которые старик преодолевал по выдвижной узкой лестнице.
Спустившись, старик устало сел на стул. В подвале было несколько стульев, стол, один большой диван, кровать, кресла, в общем, все, что можно было снести сюда понемногу отовсюду, не вызывая особых подозрений.
– Сначала я отвечу на твои вопросы, – сказал старик, глядя на Дронго. – Они приехали в Дамаск третьего апреля. Их было шесть человек, но двое ушли из отеля несколько дней назад. Они приезжали каждый в отдельности, но иногда в коридоре общаются друг с другом или здороваются. Оставшиеся четверо вчера переехали в другой отель. В газетах появилось сообщение, что один из нападавших в «Шератоне» остался в живых, и все четверо боевиков переехали в другой отель. Мы следим за ними. Среди них выделяется один человек, его фотографию и фотографии других я принес. Остальные его явно боятся, но это не Ахмед Мурсал, которого я однажды видел и узнаю, как бы он ни пытался изменить свое лицо.
Старик протянул фотографии. Дронго долго их рассматривал, не спрашивая, о ком именно говорил связной. Потом поднял решительно одну фотографию.
– Вот этот главный, – сказал он уверенно.
– Да, – не удивляясь, кивнул старик, – почему ты так решил?
– Я знаю, кто это. Это Красавчик Фахри. Он ближайший подручный Ахмеда Мурсала.
– Мы следим за ними. Они готовят какую-то акцию. Но мы не можем понять, какую именно.
– Может, акция Мула состоится в Дамаске? – предположила женщина. – Это по-своему была бы изощренная месть террориста.
– Цель? – быстро спросил Дронго. – Убедить, что это делают иранцы? Пусть даже ему это удастся. Чего он этим добьется? Поссорит иранцев с сирийцами? У них и без того не очень хорошие отношения, но это не та глобальная цель, которую может поставить Мул. Он все-таки террорист масштабный. О взрыве в Дамаске никто даже не узнает, это мало кого будет интересовать. Нет, они готовят нечто другое. Как глупо, что я все время здесь сижу, – вдруг раздраженно заявил он. – Мне нужно быть там, а не здесь.
– Что вы еще можете сделать?
– Завтра я думаю выйти в город.
– Нет, – решительно сказала женщина.
Старик покачал головой.
– Ты неисправим, – сказал он ровным голосом. – Но ты напрасно считаешь, что все должен делать только сам. Если все пройдет нормально, то завтра вечером этой четверки уже не будет в Дамаске. И вообще нигде не будет.
– В каком смысле?
– Они будут в аду, – так же спокойно ответил старик.
Дронго посмотрел на женщину. «Акция возмездия, – понял он, – специальная программа МОССАД по уничтожению террористов».