«Гран-При» для убийцы

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Нет. Но иногда мне кажется, что эта борода отражает состояние моей души.

– Не надо. – Она снова дотронулась пальцами до его губ. – Мне бывает страшно, когда вы впадаете в меланхолию.

Ночью неожиданно над головой послышался шум, и они бросились доставать оружие. Но это был тот самый старик. Он принес лестницу, осторожно спустился вниз, подсвечивая себе фонариком. Закрыл за собой люк. Сказал, обращаясь к Дронго:

– Вы были правы. В отеле действительно живут несколько боевиков Мула. Но его самого там нет.

– Что они там делают?

– Не знаю. Но, похоже, кого-то ждут. Их человек пять-шесть.

От безделья не знают, чем себя занять.

– Чего они ждут? – нетерпеливо спросил Дронго.

– Этого мы не знаем.

– Может, они готовят какую-то акцию? – нерешительно предположила Алиса Линхарт.

– В Дамаске? – повернулся к ней Дронго. – И поэтому их привезли сюда и держат в отеле? Нет, на обычные действия террористов это не похоже. Ни один мало-мальски подготовленный террорист не станет так рисковать группой своих сторонников и тем более так выставляться. Они действительно чего-то ждут. И явно не сигнала к террористическим действиям. Черт возьми, я должен выйти на поверхность.

– Нет, – твердо сказал старик, – тебя сразу опознают. С таким ростом, как у тебя, трудно остаться незамеченным.

– Послушайте, – обратился к нему Дронго, – постарайтесь запомнить мои вопросы и завтра дать мне на них ответ. Вы запомните?

– Я запомню, – кивнул старик.

– Первый вопрос: когда они приехали? Второй вопрос: сколько их человек? Мне нужно точное число. Третий вопрос: как они живут? В одном номере или в разных? Четвертый вопрос: они все остаются в отеле или иногда кто-то уходит, и если уходит, то на какое время? И наконец, пятый вопрос: как они общаются между собой?

– Я не понял твой пятый вопрос, – спокойно ответил старик, – они говорят по-арабски. Это тебя интересует?

– Нет. Я понимаю, что по-арабски. Мне нужно знать, как они разговаривают, обращаясь друг к другу. Может, к кому-то с большим почтением, к кому-то с меньшим. Если можете, сделайте их снимки, я хочу посмотреть их фотографии. Может, у них в группе кто-то старший, кто-то, наоборот, не вызывает никакого уважения. Вы меня понимаете?

– Хорошо, – кивнул старик, – мы все узнаем. – Он тяжело поднялся и вдруг, посмотрев на Дронго, сказал: – В наших местах про тебя разное говорят. Некоторые считают, что ты продал душу дьяволу, который поэтому дал тебе такую голову. Другие говорят, что ты не человек, а робот. Третьи уверяют, что ты предсказатель судеб и поэтому умеешь увидеть все заранее. Четвертые считают, что тебе сделали операцию и ты можешь чувствовать других людей так, как не чувствует никто на свете.

Дронго видел, как замерла за спиной старика женщина, вслушиваясь в его слова. Он видел лицо старика, который произносил эти слова, глядя перед собой полуприкрытыми, туманными глазами. И Дронго молчал, ожидая, какой вывод сделает сам старик.

– Но я понял, – сказал тот, – ты просто необыкновенный человек. И силу тебе дает не дьявол, а Бог. По рождению я араб и, значит, должен быть мусульманином, по своей вере я христианин, а служу, как ты сам видишь, иудеям. И знаешь почему? Потому что Бог един. Он един у мусульман, у христиан, у иудеев. И если человек верит в Бога, в истинного Бога, значит, он не верит в дьявола. А если поклоняется дьяволу, то не важно, какого он вероисповедания. И я знаю, кто такой Ахмед Мурсал. Он сын дьявола и слуга дьявола. И он будет проклят.

Дронго слушал внимательно. Он не хотел улыбаться, чтобы не обидеть старика, но он видел глаза стоявшей за ним женщины и понимал, что этот разговор нечто гораздо большее, чем схоластические рассуждения о Боге и дьяволе. И гораздо большее, чем все слова старика, сказанные до сих пор. Поэтому он поднялся и молча стоял перед стариком, который продолжал говорить своим мерным, ровным голосом, словно читая молитву.

– Мне говорили, что ты безбожник, – продолжал старик, – говорили, что ты пришел из той страны, в которой нет Бога и в которой люди разрушили храмы. Но я знаю, что это неправда. Потому что в тот страшный час, когда дьявол соберет под свои знамена всю нечисть земную, чтобы стереть нас с лица Земли, истинный Бог призовет под свои знамена всех посвященных. И ты будешь одним из них.

Дронго взглянул на женщину. В ее глазах что-то блеснуло.

– Ты сам не знаешь, кому ты служишь, – сказал старик, – ты явился в этот мир по Его воле и служишь истинному Богу. Ты противостоишь слугам дьявола и поэтому ты всегда будешь побеждать.

Он повернулся и молча пошел к лестнице. Дронго остался на месте, глядя в глаза Алисы Линхарт. И она смотрела ему в глаза, словно впервые его видела. Старик, подсвечивая себе фонариком, поднимался по лестнице наверх, а они стояли и смотрели в глаза друг другу, словно продолжая уже начатый разговор.

Тель-Авив. 12 апреля 1997 года

– Мы установили с ними постоянную связь, – докладывал офицер, – в настоящее время непосредственной угрозы их жизни не существует, хотя обстановка вокруг них весьма тревожная. Мы делаем все, чтобы вытащить их оттуда как можно быстрее. – Он закончил доклад и сел. Это был невысокий полноватый офицер с веснушками на лице и рыжей шевелюрой. – Спасибо, Гринберг, – кивнул сидевший во главе стола генерал Райский, – держите и дальше ситуацию под контролем. – Что у вас? – спросил он у другого офицера. Этот был высокого роста, черноволосый, со смуглым лицом, почти индийским разрезом глаз и вообще походил на кого угодно, но только не на представителя страны обетованной.

– Мы пока не имеем точно проверенных данных о Муле. Но часть его группы базируется в Дамаске, в отеле «Диван». Сейчас мы готовим специальную акцию по уничтожению террористов. Однако мы до сих пор не знаем ни возможного места нанесения удара, ни состава группы. Есть мнение, что Европа может быть только отвлекающим маневром, а главный удар они нанесут в Израиле. Тогда выбор Дамаска вполне логично вписывается в эту схему.

– А вы как считаете? – нахмурился генерал.

– Я думаю, что мы должны иметь в виду оба варианта, – твердо сказал второй офицер, – и не рассчитывать только на везение Дронго или его спутницы.

– Да, – согласился генерал, – передайте в Дамаск, чтобы они оттуда уходили. Сообщите Линхарт, что это приказ. Пусть немедленно уходят. Что у вас еще?

– Наша группа проанализировала действия Дронго в Дамаске. Мы считаем, что его опасный эксперимент полностью подтвердил наши худшие опасения о возможном предательстве. Согласно полученной нами информации, Дронго намеренно исключил из числа информаторов иранскую разведку, подтвердив свой первоначальный вывод о том, что иранцы никогда не простят Мулу убийства шиитского лидера хаджи Карима.