Грань Земли
Шрифт:
– Ранзор, зачем ты препарируешь меня?! Забираешь всё без остатка, иссушаешь, зачем было вообще очеловечивать меня?!
– Ты ведь знаешь ответ. Вся моя семья поступила точно так же, нам было отказано в любви, и мы очеловечили то, чем питаемся, что сможет любить и дополнять нас. И то, что ты называешь агонией, я кличу любовью.
– Но другие, они оставляют внутри своих половинок часть себя, обмениваются энергией, а ты берёшь всё больше и больше, я так не могу. Больше всего на свете я люблю тебя! Но этого я не выдержу, ты
– Азалия отвернулась.
Но мужчина резко и грубо схватил её за руку.
– Уходишь?! Это я сотворил тебя! Ты моя собственность! Но если эта жизнь тебе так не мила, я с радостью вырву её из твоего сердца и воссоздам тебя заново, чтобы ты ничего не помнила, и твоё страдание было вечным!
Азалия застыла в шоке и изумлении, глядя в безумное лицо Ранзора.
Но тут возникла третья фигура мужчины с бесконечно меняющимися расплывчатыми очертаниями лица и тела. Он подкрался к Ранзору со спины белой тенью и предстал альбиносом со всё ещё неразличимыми очертаниями. Приподнял руку к груди, чуть отвёл и вонзил её в спину Ранзора, чтобы вырвать сердце. Ранзор пал и начал биться в предсмертных конвульсиях.
– Кто ты?
– Спросил умирающий.
– С этих пор я это ты.
– Ответил альбинос и разломил пальцами бьющееся чёрное сердце в своей ладони.
И весь его эфир, из которого оно было соткано, потёк через руку альбиноса по телу чёрными венами, и белая плоть потемнела. Расплывчатый, неразличимый лик сменился ехидной улыбкой, острыми выпирающими скулами, хитрым коварным прищуром и блондинисто-рыжими патлами.
– У тебя нет чувства, будто в зеркало смотришься?
– Усмехнулась копия Ранзора, в то время как настоящий уже развеялся чёрным туманом.
Азалия тут же подбежала к убийце, обняла и поцеловала.
– Гоми, я так боялась, что ты не успеешь остановить его!
Он крепко обнял её, стал целовать и гладить чёрные шелковистые волосы.
– Не называй меня Гомизид, я Ранзор! Ясно? Запомни это!
Азалия с улыбкой кивнула.
– И как же я мог опоздать и не вытащить тебя из лап этого психа? Но теперь всё позади, и нас ждут долгие столетия любви и счастья.
Сцена растворилась в неоне, и остался только силуэт Азалии. Она как-то странно покачивалась и что-то бормотала.
– Извини, ты что-то сказала?
– Спросил Макс.
Как вдруг Азалия возникла перед ним с безумным взглядом, глядя куда-то сквозь, схватила за горло, и как бы Макс не вырывался, не мог освободиться и только поднимался, дрыгая ногами в приступе удушья.
– Гомизид!
– Процедила Азалия.
– Ты как две капли воды похож на него, из-за тебя я раз
Слова шипели и рычали, а рука душила всё сильнее, и Макс уже не мог даже хрипеть, чтобы ответить, и уже растворялся в неоне, когда хватка ослабла, и рука опустила его. Макс отпрянул, кашляя и растирая шею. Затем взглянул на Азалию, она как будто пришла в себя. Взгляд её был ясен.
– Это ты, Максимка?! Решил меня навестить?
– Горько усмехнулась она.
– Я думал найти здесь собственные страхи, а не тебя.
– Значит, я и тебя разочаровала.
– Возможно это неспроста, и мы могли бы помочь друг другу.
– О дааа… Я уже насытилась подобными речами и не желаю иметь дел ни с кем из вас!
– Азалия, слишком утомлённая, совсем ослабла от этих слов, поникла и отвернулась.
– Мне бы избавиться от этих тревожащих видений, они накатывают всё время словно пульсация в израненной и ушибленной плоти. Не будь всего этого, и я бы могла просто раствориться и перестала чувствовать себя такой одинокой, хотя должна быть частью мира, частью людских чувств, быть связанной. Но эти видения всякий раз возвращают меня в эту болезненную форму, изолируют.
– Предпочитаешь одиночество, уныние и апатию? Почему ты здесь, а не с Ранзором? И как вообще здесь оказалась?
– Его зовут Гомизид и он мерзкий выродок, который променял меня на какую-то гламурную пустышку!
– Закричала Азалия.
– Раньше я этого не помнила, но здесь мне открылось всё забытое и утраченное. Я вспомнила, что он уже не первый раз вырезает меня, чтобы усовершенствовать, а когда воссоздаёт, я уже ничего и не помню. Ну, а почему ты здесь один, где же твоя Тэссуля?
– Ранз… в смысле Гомизид забрал её.
– Значит, он побеждает, и его чудовищный план скоро реализуется. Жаль! Я бы посмотрела на то, как он обосрётся.
– Разве ты не поддерживала его?
– Поддерживала, но я не понимала, что из себя представляет эта его хворь на самом деле, да и никто не представляет, даже сам Гомизид не понимает своё детище. Да, хворь раскрывает скрытые возможности духа, но цена слишком высока, это разложение души как человека, так и самой вселенной. В конце не останется ничего. А этот глупец полагает, что спасает мир, но фактически он первый, кто научился разлагать душу, разрушать эфир. Прежде это считалось невозможным.
– Почему?
– Спросил Макс.
Азалия рассмеялась.
– Какой глупый мальчуган! Потому что эфир — это одна из частичек высшей материи! И чему вас только в школах учат?
– Захихикала она и вдруг оцепенела, лицо её исказилось горечью, и рука прижалась к сердцу.
– Так вот почему мне с каждым разом становилось всё хуже и хуже, хворь травила и мою душу, и продолжает травить.
– Произнесла она уже холодным безжизненным голосом.