Грань Земли
Шрифт:
– Прекрати!
– Закричал он и вдруг отпрянул, схватился за сердце обеими руками и, пошатываясь, стал отходить, выть и постанывать, как-то странно кряхтеть.
Тогда Макс поднялся и начал преследовать, искать его глаза, как бы он не отворачивался. Макс начал читать вслух строки, которые увидел в глубине чужой души.
– А помнишь, ты призналась мне в любви?
То было осенью, мы баловались Бродским…
И всю тебя я обожал, молил – поэзии
А ты сквозь смех дарила спрятанные в рифмах строчки…
Ранзор схватился за голову, стал ею мотать, кричать, глаза его вспыхнули безумием. Он запыхтел как разъярённый бык, глядел куда-то под ноги, что-то вспоминал, затем метнул взгляд в Макса и столь же яростно бросился на него. Но его подкосило, и он пролетел мимо.
– То было на восходе дня, то был вечности момент…
Мы распивали кофе, пели, прыгали, бесились…
Ты разжигала во мне танго, словно я твой инструмент…
Мы обнимались и смеялись, падая в бессилье…
Ранзор снова завопил, стал оглядываться, выставив руки вперёд, и ходил как пьяный или даже слепой, ничего не видя и не слыша, кривя лицо, где эмоции сменяли друг друга, то плакал, то начинал смеяться, то плотно сжимал челюсти и скрежетал, рычал и махал руками.
– Мы созерцали наши души, не отрывая взглядов…
Там смешались уроки акварели и чтения классических романов…
А после, включалась камера, записывался фильм…
И я массировал твою стопу, сначала пальцами, затем губами… языком…
Мы познавали наши души прикосновениями тел…
Это была наша пьеса, это был наш удел.
Ранзор закричал как сумасшедший, словно в приступе и рухнул на колени, рыдал и судорожно трясся.
– Ведь этот стих ты так любил читать Анне, правда, Артём? Я видел этот сон в черноте. Ведь ты был человеком! Я знаю, ты меня слышишь! Вернись и останови это! Ранзор всего лишь придаток эмоции, который можно и нужно выключить! Давай, сделай это! Подави его, ну!
Ранзор зарычал, но вдруг застыл, оцепенел, встретившись взглядом с Максимкой.
– Ты был одержим желанием стать человеком, так будь же им! Насладись болью разбитого сердца!
– Процедил Макс, и все чувства в Ранзоре пробудились.
Макс видел это внутренним оком. Всё это чувственное пламя, что вырвалось из самого сердца страстной натуры поэта, сжигало Ранзора. Все эти заветные первобытные эмоции, ощущения и впечатления, ещё не переработанные сознанием. Чистый разрывающий душу огонь, что может испепелить саму вселенную, лился прямо на голову. Вся утраченная любовь мира, потерянный смысл бытия, красота и сила жизни, щемящая нежность первой любви, страх и отчаяние
– Артём? Это ты?!
– Спросил Макс.
Артём лежал с усталым, непонимающим, растерянным взглядом. Немного ощупал и оглядел себя, и только после этого кивнул.
– Не понимаю… - Пространно сказал он.
– Он ведь обещал…
– Послушай, Артём, я не знаю, сколько у нас времени, но я едва смог пробудить тебя, в тебе сидит лютый зверь, твои чувства ранили его, но он вернётся, если сейчас же ты не прищучишь его. Нужно сосредоточиться, найти и попытаться раздавить! Делай так как обычно поступаешь с гневом!
– О как!
– Ответил Артём.
– Но я, я не уверен.
– Зато я уверен, ты справишься!
– Сказал Макс.
Артём вздохнул.
– А как же моя Анна?
– Артём, на кону судьба целого города, нашего города! Я не могу ничего обещать.
Макс не договорил, заметив, что левый глаз Артёма почернел, а по лицу разлились вены.
– Он обещал мне вернуть её, когда закончит с делами, таков был уговор. Ты можешь предложить ту же цену?
– Спросил Артём.
Макс молчал.
– Я так и думал, а значит, мы не договоримся.
– Артём поднялся.
И Макс отпрянул.
– Что ты затеял?!
– Ты сказал сделать то, что обычно делаешь с гневом, но обычно я ничего с ним не делаю, а просто… - По Артёму разлилась целая паутина вен не только чёрных, но и красных, пурпурных, золотых.
– Твоя вера в людей подвела тебя, Максимка. Зря ты причинил боль Ранзору, он своё уже выстрадал.
– И ты готов погубить целый мир?
– Анна и есть мой мир.
– Ответил он, и по его багрово-глинистому телу разлились целые сети разноцветных вен.
Макс хотел было ещё разок зачитать стих, но только открыл рот, а каменная рука уже стиснула шею и приподняла. Из горла вышел лишь хрип. Макс беспомощно болтал ножками и силился отцепить руку от своего горла, но так уж вышло, что он не смог.
– Ты слышал его, мы оба сделали выбор и будем следовать ему до самого конца.
– Произнёс ехидный, склеенный из двух, голосок.
– Мы не отступим с этой стези, чего бы это не стоило.