Гранд
Шрифт:
Из задумчивости его вывел громкий стук в дверь.
Вероника, одетая в распахивающийся на груди махровый халат, стояла в дверях с зеленой бутылкой в руках.
– Ты не хочешь меня впускать, Энди? – спросила она кокетливо.
– Я задумался о тебе слишком глубоко и, наверно, отключил слух, – ответил он спокойно, медленно развязывая поясок ее халата.
– Ты просто ненасытный. Прямо как настоящий Выспяньский, – шепнула она и толкнула его в глубь комнаты. – И о чем же ты думал, Энди? Так, вкратце?
– Можешь мне не верить, но о нашей любви…
Примерно через час они вышли из отеля и, держась за руки, а иногда в обнимку, прогуливались по берегу, где было полно народу. Когда они проходили мимо пристани «Марина Сопот», Вероника не смогла сдержать восхищения при виде яхт.
– Несколько партнеров Здиха по бизнесу тут паркуют свои лодочки, – сказала она возбужденно. – Двое поднялись на заказах от армии. Здих тоже хотел бы торговать с армией – там бесконечные
– Ой, Ника, Ника, ну что ты болтаешь? Во-первых, это не лодочки, а во-вторых, их не паркуют, а швартуют, – засмеялся он. – И потом ты знаешь мое отношение к коррупции и коммунистической клике. Не провоцируй меня…
– Какая коррупция? Какая клика? Речь идет исключительно о товарищеской помощи и жизненном опыте. Как говорит мой папа, цитирую: «Чиновники как женщины – они любят ясность и определенность. Если ты не скажешь ей, что любишь ее, – это сделает кто-нибудь другой», – сказала она с улыбкой и добавила, взяв его за руку и потянув в сторону пристани: – Не нервничай, Анджей. Давай выпьем шампанского за мою будущую… ну, за мою лодочку.
Они облокотились на выкрашенную белой краской деревянную балюстраду вдоль бетонной лестницы, ведущей к причалу. Вероника извлекла бутылку из сумки. С хлопком выскочила из горла пробка и упала в воду. Вероника отпила прямо из горла и поставила ее перед Анджеем. Они смотрели на яхты, плавно танцующие на волнах.
– Раз уж мы здесь, на этом берегу, Энди, – произнесла она вдруг, – я тебя кое о чем спрошу. Я, правда, не слишком внимательно слушала, что ты там рассказывал во время нашей утомительной экскурсии с чемоданом по этажам «Гранда», но кое-что сказанное тобой привлекло мое внимание. Ты что имел в виду, когда говорил о Путине и Туске, которые тут договаривались, как избавиться от Качиньского? Какого именно Качиньского? Это что за очередная бредовая теория заговоров, Анджей?!
Он взглянул на нее со злостью и немедленно убрал бутылку от губ. Как всегда, когда он нервничал, он переплел пальцы обеих рук и начал говорить очень тихим голосом. Это было странно. Нормальные люди, нервничая, наоборот, голос повышают. Это часто воспринимается как агрессия, направленная на собеседника, хотя так быть не должно и часто этой агрессии и в помине нет. Анджей же в припадке злости всегда, наоборот, голос понижал, что должно было имитировать спокойствие и самообладание. Это был прием, который всегда работал в его пользу. Особенно в контактах с женщинами. Если выведенный из себя женщиной мужчина так хорошо справляется с собственным раздражением, то он, должно быть, очень эмпатичный, ответственный и благородный. На Веронику, дочь крикуна и тирана собственной жены, эта черта любовника действовала безотказно с самой первой их ссоры.
– По моему мнению, это никакой не бред, – проговорил он спокойно, глядя ей в глаза. – Очень много указывает на то, что Путин с Туском здесь, во время прогулки по этой самой набережной, за нашими спинами обсуждали Смоленск. Уже тогда было известно, что президент полетит на торжества в Катынь и что самолет должен будет приземлиться в Смоленске. Такие вещи готовятся очень заранее. Ночь с 31 августа на 1 сентября Путин провел в «Гранде». 1 сентября после завтрака у него была запланированная встреча с Туском с глазу на глаз. В «Гранде». Но в последний момент место встречи изменили. Никаких переговоров в отеле, в котором можно было бы, например, что-то подслушать. Ничего подобного. Около 9.30 при выходе на набережную Туск крепко пожал руку Путину, и они начали свою историческую прогулку. При них не было охраны, не было переводчика. Похоже, они разговаривали по-немецки. Известно, что Путин очень плохо говорит по-английски, но зато, как многолетний шпион КГБ в Германии, в совершенстве владеет немецким языком. Удивленных и возбужденных журналистов, разумеется, на набережную не пустили. Им даже нельзя было приближаться к ней и поднимать камеры! Однако кадры съемки этой исключительной во всех отношениях прогулки все же существуют: канал «Ти-ви-эн» разместил на набережной свою погодную станцию, и журналисты сняли прогулку Путина с Туском. На большом расстоянии и, к сожалению, на фоне ясного неба. Погода в тот день была очень солнечная. Как и 1 сентября тридцать девятого. Если бы было иначе – специалисты, которые умеют читать по губам, могли бы расшифровать отдельные слова. А так приходится верить инфантильному вранью премьера Польши, что премьеру России он « главным образом показывал маршрут, на котором часто занимается джоггингом». Ну, как будто на сопотской набережной премьеры решили вдруг поговорить с глазу на глаз о здоровом образе жизни и о спорте. Ну да. Это на редкость правдоподобно и впечатляюще. Интересно, что записал диктофон Путина. Потому что, будучи профессионалом спецслужб, он наверняка имел при себе диктофон в кармане однобортного черного костюма. Есть люди, которые считают, что решение о разделении визита в Катынь на две части, президентскую и премьерскую, в апреле 2010 года было принято как раз в Сопоте на набережной. И это дало Путину зеленый свет и возможность спланировать…
– И сколько таких людей, Энди? Ты, твой профессор-недоумок и какая-нибудь горстка больных от ненависти придурков? – перебила она его, поднося бутылку ко рту.
– Ника, ты в некоторых вопросах бываешь удивительно бестактна, – ответил он спокойно. – Но ты меня не спровоцируешь сегодня, – добавил он с улыбкой.
– Да тут не о чем спорить, Энди. Таких глупостей не придумала бы даже моя дремучая свояченица, которая регулярно ездит в паломнические поездки в Торунь. Но ты прав, давай больше не будем об этом говорить, – сказала она. – И давай вернемся в отель, мне стало ужасно жарко. Это, наверно, от шампанского на голодный желудок. Нужно все-таки что-нибудь поесть. И ты дочитаешь мне Аретино, да? Знаешь, что? Ты гораздо более симпатичный, когда рассуждаешь о мужских слабостях и мерзостях.
Холл около ресепшен был заполнен гомонящей толпой. Энди проводил Веронику в бар, где звучало фортепиано. Он оставил ее за столиком и побежал в номер за книгой. В номере переоделся в летний костюм и свежую рубашку. Когда он вернулся, на столике стояли два бокала вина и горящая свеча. Вероника доедала салат. Он сел молча за стол, надел очки и стал медленно переворачивать страницы книги. Потом начал читать вслух. Вероника уселась поудобнее, откинувшись на спинку стула. В какой-то момент он почувствовал ее стопы на своих лодыжках. Он не выносил публичных проявлений чувств. Они сидели в самом центре полукруглого зала. Вдоль стен стояли кожаные диванчики. Каждый, кто хотел, мог видеть, что происходит у них под столиком. Он замолчал, подогнул ноги как можно глубже под свой стул и огляделся по сторонам. Слева от него на диванчике сидела красивая молодая женщина с белым цветком в волосах. Она прижималась к плечу мужчины, который положил ладонь на ее бедро. Женщина расслабленно слушала музыку. Вероника тут же отследила взгляд Энди.
– Очень аппетитная, да? Такая, как ты любишь, да? Молодая, брюнетка, с огромной грудью? – спросила она шепотом. – Вот точно такую я бы хотела к нам в постель. Но только на одну ночь. Помни! – добавила она и, приподнявшись на стуле, поцеловала его в щеку.
Он задумался, потянулся к бокалу с вином. Он не понимал, шутит она или выражает свои настоящие тайные желания. Подобная тема возникала в их разговорах и раньше. Она довольно часто возвращалась к этому. Он помнит, как однажды в машине по дороге из Кракова в Щирк он спросил о ее прошлых мужчинах. До свадьбы их было не так много, а о тех нескольких, которые были после свадьбы, она говорить не хотела. На третьем году учебы она встретила студента факультета философии из Вроцлава. Виделись они практически только по выходным. Это не была большая любовь, тут было другое: полные эмоций интеллектуальные разговоры, стенания о судьбе отсталой Польши, водка и вино со скромной закуской и секс. Она тогда дружила с Мартиной. Самой красивой из всех студенткой с факультета физики. Почти все недоумевали, как такая красивая девушка могла выбрать физику и обречь себя на общение с такими асексуальными занудами, как физики и математики. Однажды после очередного ночного разговора почти до утра Вероника осталась ночевать в общежитии у Мартины. Они легли вдвоем на узкой койке, на второй койке спала какая-то вдрызг пьяная пара. Мартина неожиданно сунула руку между ног Вероники. Потом начала нежно целовать ее шею. Вероника не отвергла этой ласки. Она позволила расстегнуть себе лифчик и коснуться грудей. Через несколько минут она повернулась к Мартине лицом. Они начали целоваться. Так же по-настоящему, как с философом. А потом она поняла, что «только язык женщины обладает тем знанием, которое недоступно ни одному мужчине, как бы он ни старался». Несколько месяцев Вероника спала и со своим философом, и с Мартиной. Когда связь с философом умерла – без каких-либо трагедий, естественной смертью, она стала спать только с Мартиной, только чаще. Но ее по-прежнему привлекали мужчины. Она не была лесбиянкой, как Мартина, она была бисексуалкой. Потом, когда в ее жизни появился очередной парень, она перестала вечерами ходить в общежитие к Мартине. Но никогда не забывала об этой странице своей жизни. Не забывала о том, как касалась ее Мартина.
Все это она рассказала ему по дороге в Щирк, он хорошо это помнил.
– Читай дальше, Анджей, я пошутила, – шепнула Вероника, деликатно толкнув его ногой под столом.
Он вернулся к чтению.
Вероника в основном молчала, только иногда уточняла какие-то исторические детали. Он всегда увлекался периодом Ренессанса, книгу Аретино знал прекрасно, поэтому в который раз имел шанс блеснуть эрудицией. Потом они заказали очередную порцию вина и, когда брюнетка со своим спутником вышла из бара, поспешно пересели на освободившийся диванчик. Слушали музыку, обнявшись. В какой-то момент к пианистке подошел ужасно худой длинноволосый мужчина с колораткой вокруг шеи. Он слегка поклонился и оставил банкноту на фортепиано. На секунду стало очень тихо. Когда Вероника приблизила губы к уху любовника, намереваясь, видимо, прокомментировать этот жест, Анджей вдруг почувствовал, как кто-то резко схватил его за плечо. Он поднял голову.