Грандиозное приключение
Шрифт:
Грейс Берд передавала, что Роза недовольна Мередитом, зачем, мол, замахнулся на две такие постановки подряд. На ее взгляд, это была промашка. Не очень-то ее удовлетворяли и сборы за «Цезаря и Клеопатру». Оно, конечно, похвально — нести культуру в массы, но когда массы кажут мероприятию спину, отдуваться приходится акционерам. Эдак Мередит сглотнет весь годовой бюджет меньше чем за четверть сезона.
Когда Дотти и Бэбз неуважительно отзывались о Мередите, Стелла прикусывала язык. Зато Джеффри доставалось.
— Он такой ранимый! — орала она, когда Джеффри ей рассказал про то, как Мередит
— Хорошо, — нашелся Джеффри. — Но тогда зачем же, во-первых, он с ним уславливался?
Они сидели в кафе-кондитерской, дожидаясь, пока можно будет забрать краску и скипидар, заказанные художником со склада Хаггерти на Сил-стрит. Договаривались еще на утро, но Хаггерти звонил в театр и сказал, что у него сломался фургон. Заказ до сих пор не разгружен.
Они разделили пончик и препирались, чья часть больше.
— Да ешь ты все, — вдруг сказала Стелла. — Мне так тяжело, что не до еды.
— А из-за чего? — спросил Джеффри, поспешно уминая обе части, пока она не передумала.
— Из-за мистера Поттера. Я его чем-то расстроила. Ты, наверно, заметил. Он ко мне переменился. Так обидно.
— Не хочу оскорблять тебя в твоих лучших чувствах, — сказал Джеффри, — но, по-моему, ты ничем и никогда не можешь расстроить Мередита. — Видя, как у нее затряслись губы, он прибавил: — Ты не ставь его на пьедестал. Тип он сомнительный. Из виндзорского театра его, например, вытурили. Он тогда был актером… в одной труппе с этим сногсшибательным О'Харой.
— При таком твоем низком мнении, — отбрила его Стелла, — интересно, зачем же ты вечно ошиваешься около него?
— Ну, мы скорей собутыльники, — сказал Джеффри и покраснел.
— Быть бы мне постарше, — томилась она. — Знать бы к нему подход. Вот ведь точно знаю, какие сказать слова, а увижу — и ничего не могу из себя выдавить. Раньше я ни при ком не лишалась дара речи.
Ей хотелось плакать, и она печально наслаждалась своим настроением.
Вдруг Джеффри сказал:
— Я, наверно, не останусь в театре. Наверно, по совету отца в бизнес ударюсь.
— Балда, — сказала она. — Чего ты там не видел?
— Я запутался. Совершенно не понимаю этих людей. Говорят тебе важные вещи, ты уши развешиваешь, а через пять минут они уже не помнят, что говорили. Я ведь здесь только потому, что мой дядя председатель правления.
— А я здесь только из-за дяди Вернона, — сказала Стелла. — Они с братом Розы Липман ухаживали оба за одной девушкой, и мистер Липман победил. Ему, наверно, неудобно стало.
Стелла разглядывала Джеффри: вид неважнецкий. Несвежая рубашка, в углу рта назревает прыщик, другой вот-вот лопнет над галстучным узлом. Ему бы мать.
— Нет, уж я-то это дело не брошу, — сказала она. — Мне податься некуда, кроме Вулворта.
— Неужели тебя никогда не одолевали сомнения? — спросил он. — И ты никогда не задумывалась, не легче ли делать то, что от тебя требуется?
Она, кажется, не совсем его поняла. Не улавливала ход рассуждений. Дядя Вернон, конечно, кой-чего от нее требовал, но хотел от нее того же, чего хотела она сама.
— В себе-то я никогда не сомневаюсь. — сказала она. — Только в других.
Они
Стелла и Джеффри вернулись в театр без всякой краски. За десять минут до их прихода все уже вс± знали. Бэбз Осборн сказала — странно, вечно Стелла тут как тут, когда происходит трагедия. Притом она вовсе не хотела обидеть Стеллу.
Фредди Рейналд уговаривал ее выбросить то, что она видела, из головы. Пойми, картины у нас в мозгу мы в состоянии контролировать. Как в этой роли Чинь-Чинь, например, — подаются световые сигналы. Пусть Стелла вот что — заместит один образ другим. Уж он-то знает, что говорит: прямо у него на глазах человек умер от разрыва сердца, разметывая навоз. Того мальчика на мостовой надо заменить белой голой комнатой, что ли, или вазой, скажем, наполненной лилиями.
— Лучше бы вы мне не говорили, — сказала она. — Я такая внушаемая. Вот теперь только и вижу комнату, наполненную конским дерьмом.
На Сент-Айвза случай произвел тяжелейшее впечатление.
— Боже, боже, — сказал он. — Ну отчего так страшна наша жизнь! — И с чувством высморкался. Под рукою не было чуткой Дотти, и, помаявшись, он отправился наверх, в гардеробную, где Пру ему приготовила чашечку чая.
Вечерняя репетиция задержалась, потому что Мередит был на деловом ланче в кабинете у Розы. Явившись, протопал по сцене, без единого слова прошел кулисами в зал.
На Стеллу пьеса производила странное впечатление. Учитывая, что предназначалась она для детей, даже удивительно, как много в ней противных персонажей, хоть бы эта Чинь-Чинь, — в общем-то, скорее злая волшебница. Бэбз Осборн роль Венди шла как корове седло: такой дылде. И хотя мистера Дарлинга и капитана Крюка всегда исполняет один актер, у Сент-Айвза между ними не получалось никакой разницы. Прыгал по детской и резвился на палубе «Веселого Роджера». Мередит два раза ему говорил: надо подбавить свирепости, да что толку. Он чересчур хотел нравиться и был поэтому абсолютно нестрашный.
Из Мэри Дир вышел прямо какой-то зловещий Питер. Ни мальчик, ни девочка, ни старая, ни молодая. Она выходила на сцену — и все остальные растворялись, как тени. Во время ее разговора с Венди в сцене «Дома под землей» Стеллу просто трясло.
Зачем, во-первых, столько соплей? Бэбз плела пропащим мальчикам историю про то, как мамочки вечно ждут не дождутся своих деток.
"Смотрите (показывая вверх), там открыто окно". И они полетели к своим любящим родителям, и перо не в силах описать счастливую сцену, над которой мы опустим занавес скромности. (Ее триумф испорчен стоном Питера, и она бросается к нему.) «Питер! Что! Где?»