Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
– Надо знать. Поэтому я тебя и учу. И ты будешь их знать, - Этикоэл вновь посмотрел на ученика как на неразумного ребенка.
– Правда, скорее всего, очень нескоро.
Аменир уже привык к язвительным шуткам своего учителя. Если это, конечно, были шутки. Поэтому он не обратил внимания на очередную колкость и решил воспользоваться внезапно пробудившейся словоохотливостью старика:
– А есть ли способ быстро познать сразу много нитей мироздания?
Этикоэл остановился, вытер вспотевшую от ходьбы лысину и смерил юношу оценивающим взглядом.
– Ну, есть
– Можно некоторое время лично пребывать в ирреальном.
– И что произойдет? Я познаю структуру мира, суть вещей?
– загорелся Аменир.
– Познаешь. Конечно, познаешь, - согласился Этикоэл.
– Сразу после того, как сойдешь с ума от увиденного, будешь разорван в клочки ирреальным, проведешь одну-две вечности в безвременном пространстве чего-то невообразимого, и, в конце концов, не вернешься обратно в настоящую реальность.
Энтузиазм Кара поутих. Передохнув пару минут, реаманты продолжили свой путь, хотя Аменир до сих пор не знал, куда его ведет учитель. Спрашивать бесполезно, все равно ведь не ответит.
– Пройдут годы, прежде чем ты сможешь безвредно посещать ирреальное, - неожиданно сказал ему Тон.
– Если не десятилетия. Для многих оно непостижимо, но, думаю, когда-нибудь ты там побываешь.
– А вы там были, мастер?
– Конечно, болван, я не говорю о том, чего не знаю!
– Извините...
– потупился Аменир.
Старик развил удивительную для своего возраста скорость, несмотря на буераки, кусты и ветви деревьев, хлещущие по лицу. Его ученик едва поспевал за ним и из-за отдышки не смог продолжить расспросы. Видимо, именно этого Этикоэл и добивался. Сам Аменир всю свою недолгую жизнь прожил в городе, поэтому ходить по лесам и болотам он попросту не умел. После очередного падения в небольшой овраг, его учитель смилостивился и согласился устроить небольшой привал. Юноша попытался привести себя в порядок, стряхивая листья, мох и грязь с одежды и промывая в небольшом ручейке царапины на руках и лице. Все его тело гудело от напряжения, свежий лесной воздух опьянял и безжалостно обжигал легкие. А лысый старичок спокойно сидел на поваленном дереве и насмешливо наблюдал за своим учеником.
Кое-как придя в себя, Кар устало опустился на землю, прислонившись спиной к полусгнившему пню.
– Ну, пошли дальше, - сказал Этикоэл, специально дождавшись пока юноша наконец смог расслабиться.
В ответ раздался лишь протяжный стон.
– Тьфу, слабак...
– раздраженно буркнул лысый реамант, но снова уселся на дерево.
– Ладно, еще две минуты. Смотри не подохни тут, а то зверье попробует человечины и будет потом по окрестным деревням шататься, охотников и лесорубов потрошить...
– Спасибо за заботу, мастер, - прохрипел Аменир.
К подобным походам юноша совсем не привык, да и крепким здоровьем похвастать не мог. "Надо как-то задержать этого железного старика, чтобы передохнуть, а то со следующего привала я уже подняться не смогу", - мелькнула мысль в его голове.
– Скажите, мастер, а есть ли в мире такие же могучие реаманты, как вы?
Грубая лесть в пустом вопросе. Кар уже мысленно поругал себя и приготовился выслушать гневную тираду, после которой тут же последует новый рывок по пересеченной местности. Но Этикоэл сидел и задумчиво приглаживал свою всклокоченную бородку. Наверняка он понял уловку ученика, но, кажется, эта тема его заинтересовала.
– Сомневаюсь, - после коротких раздумий ответил старик.
– Если говорить о взаимодействии с ирреальным как об области научного знания, то, насколько я знаю, лишь в Алокрии уделяли алхимии достаточное внимание, чтобы появилась реамантия в существующем ныне виде.
– Значит, мы одни такие?
– Не дури, балбес, общение с ирреальным может выражаться по-разному, - проворчал лысый реамант.
– Просто мы пришли к такой форме взаимодействия. Так или иначе, все народы мира постигают реальность и то, что лежит за ее границами. Шаманизм, духовные практики, предсказания, всевозможные элементы религии и прочее. Например, некоторые аборигены с Дикарских островов умеют общаться с духами и даже использовать их силу - такова их форма общения с ирреальным. Но возвести это в степень науки додумались только алокрийцы и, кстати, не так уж давно.
– А как так получилось, что все считают реамантов бесполезными фокусниками, если на самом деле в наших руках такая власть над самим мирозданием?
– Не так уж и велика эта власть, - заметил Этикоэл.
– А расхожему мнению о ничтожности реамантии поспособствовало очень много условий, все и не перечислить. Наверное, по большей части дело в самих реамантах, которые либо не захотели до конца понять эту науку, либо не смогли. Может быть, так даже лучше.
– Вы опасаетесь, что ее могут использовать во зло?
Только Аменир задал вопрос, как ему послышался скрип дерева, на котором сидел старик. Но нет - это засмеялся сам учитель.
– Опасаюсь ли я? Ха!
– Этикоэл чуть не упал со своего насеста.
– Конечно нет! Мой наставник почил уже давно, а я не открывал секретов истинной реамантии никому, кроме тебя. Это значит, что остальные никчемные идиоты ни на что не способны.
– Остальные? Я, по-вашему, тоже никчемный идиот?
– Безусловно. Правда, не такой безнадежный, - старик призадумался, словно что-то вспоминал.
– У тебя есть талант и сила, что ли. Только мозгов маловато, чтобы ими воспользоваться.
Любая похвала Этикоэла обычно заканчивалась оскорблением. Так или иначе, это все же была похвала, и Аменир был даже благодарен своему учителю за нее. У пожилого реаманта хоть и был скверный характер, но если взглянуть под определенным углом, то можно увидеть заботливого, доброго и мудрого старца. Только надо очень долго вглядываться. Очень долго.
– И вообще, откуда ты понабрался таких категорий - зло, добро?
– продолжил ворчать Тон.
– Ты же реамант, пусть и туповатый малость, но реамант. Должен бы уже прекрасно осознавать, что истины, как и двух названных тобой полярных абсолютов, в нашей реальности не существует в чистом виде. Они относительны в бесконечности всевозможных сторон мироздания, у каждой нити своя истина.