Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен
Шрифт:
– Ты что-то перепутала, - улыбнулся По-Тоно.
– Нет, это я к тому, что если есть много деревьев, то каждый человек может построить себе дом. Но почему-то это не так...
Ана старательно сморщила лоб, чтобы показать марийцу, как напряженно она думает. Решив, что подобной демонстрации собственного ума недостаточно, щупленькая сектантка принялась хмыкать и глубокомысленно мычать. Наконец ее лицо разгладилось, и она гордо заявила:
– Все дело в том, что медведи-людоеды...
– Хватит! Замолчите оба, - прорычал Ранкир, который брел за парой смертепоклонников, хромая на одну ногу.
–
– поинтересовалась Тормуна с каким-то сочувствием в голосе.
– Если хочешь, Мелкая может поговорить с тобой о кошечках. Мяу.
– Мне не нравится глупый треп малолетних маньячек, - убийца ткнул пальцем в сторону Ачека.
– А ты потакаешь ей из-за своей нездоровой привязанности. Вот зачем ты взял ее с собой?
– Я обещал заботиться о ней, - смутился юный лидер секты.
– Бред, - Ранкир раздраженно плюнул на запыленную мостовую.
– Смертепоклонник, прославленный беспощадный последователь Нгахнаре, Мертвая Рука - так тебя называют? А тут ты вдруг решил поиграть в папочку и нянчишься с этой девчонкой. Или какие там у вас отношения, даже знать не желаю...
– В бою она стоит четверых, - возразил По-Тоно.
Он и сам не знал, перед кем именно оправдывался: перед собой или Митом. Тормуна с момента их первой встречи всегда была рядом с Ачеком, и ему это нравилось. Но он отказывался признаваться себе в каких-либо чувствах к ней, заставляя себя думать, что она находится рядом с ним лишь из-за данного Мертвому Взору обещания и боевых талантов сектантки. Однако его сердце замирало каждый раз, когда Ана выбиралась из панциря своего безумия и становилась настоящей.
– Насколько я понял, мы не собираемся ни с кем сражаться в Новом Крустоке, - пробормотал Ранкир.
– Она здесь не нужна.
– Ты не понимаешь...
– Да мне просто плевать.
– Тогда мог бы придержать при себе свое мнение, раз тебе так все равно, - Ачек остановился и повернулся к бывшему другу, сверкнув разгорающейся в глазах злобой.
– Мир не зациклен на тебе, ты даже не способен принять единственно истинное в жизни. Твой эгоизм не знает границ. Думаешь, ты мстишь за Тиру? Ерунда! Ты мстишь за себя и только ради себя. Скольких людей ты убил, осуществляя свою эгоистичную мечту? А Тира поддержала бы тебя, если бы узнала, что ты стал убийцей Синдиката? Ты хотел заработать кучу денег, купить себе жалкий клочок земли и фальшивое дворянство, жениться на Тире, так? Тогда скажи мне, где здесь ты хоть что-нибудь делал для нее?
– А ты что, лучше меня, что ли?
– на лице Мита читалось нескрываемое презрение к собеседнику.
– Это я-то убил много людей? А сколько жизней оборвали твои психопаты из канализации и ты сам? Не тебе меня учить человеколюбию.
– Дело не в том, что мы делаем, а в том, ради чего все это, - возразил Мертвая Рука.
– Я служу багрово-черному владыке, объявляю его волю миру и привношу в него своими деяниями единственно истинное в жизни! Ложь жалкого существования не должна ослеплять людей, истина кроется в смерти - это кульминация всего, неоспоримый факт сущего, откровение Нгахнаре!
– Ты себя слышишь? Это же обыкновенный бред фанатика. В своей кровавой вере и преданности ты отказался от человечности.
– Неужели в твоем эгоизме много человечности?
– В моих действиях был смысл, - огрызнулся Ранкир.
– Пусть только для меня и Тиры, но он был. Мой маленький мирок держался на одной лишь мечте. И вот от этого лучшего мира остался лишь пепел, жалкий пепел, втоптанный в грязь, забрызганный кровью, облеванный поганым обществом, в котором каждый придурок гонится за какой-то великой истиной или благом для всех! Так не бывает! Я хотел только быть с Тирой, спокойно жить! Вот тебе счастье, вот моя истина! Да, я умирал, я видел Нгахнаре, я даже разговаривал с ним, но его правда меня не устраивает. Хочешь жить по его правилам и потрошить всех направо и налево? Да делай ты что хочешь, но только не надо соваться в мой мир со своей нелепой истиной!
"Чего шумишь?"
– Не вмешивайся, Тиуран, - отмахнулся убийца.
– Молчал, так и молчи дальше.
"Ты злишься только потому, что Ачек кое в чем прав".
– Я злюсь, потому что мы занимаемся какой-то ерундой, а они к тому же идут и воркуют между собой, обсуждая откровенно бредовые мысли этой сумасшедшей.
"А что они должны были сделать?"
– Не они, на Мелкую мне вообще плевать. А вот Ачек обещал мне найти босса Синдиката, говорил, что он точно в Новом Крустоке, что здесь его быстро найдут ищейки из секты. Но время прошло, а поиски ничуть не сдвинулись с мертвой точки.
– Хочешь, я помогу найти его?
– Ты снова приведешь меня к нему, Салдай?
– подозрительно спросил Ранкир.
– После того, что я с тобой сделал?
Рик вышел из подворотни Нового Крустока, поправляя воротник. В последнее время он предпочитал камзолы с высоким воротником, чтобы его можно было поднять и хоть немного скрыть отсутствие нижней челюсти. Сегодня он выбрал не очень удачную одежду - было очень хорошо видно, как язык, свисающий из зияющей дыры в шее, раскачивался при ходьбе и шлепался о дорогую зеленую ткань, оставляя на ней мокрые пятна слюны и мутной крови, которая медленно сочилась из подгнивающей плоти.
– Ты мне нравишься, парень, - сказал Салдай, придерживая язык рукой, чтобы его речь стала хоть немного членораздельной.
– Хочу помочь тебе. Иди за мной.
Мит послушно последовал за ним, позабыв про свою хромоту. Впрочем, он даже ноги не переставлял - мостовая сама услужливо заползала ему под стопы, волоча за собой стены домов. Камни прогибались под тяжестью убийцы, и из их едва заметных трещин то и дело брызгала черная вязкая жидкость, прилипая к нему тяжелой паутиной. Сначала Ранкир даже не замечал ее, но вскоре она начала стеснять его движения. Однако впереди уже показался небольшой особняк в верхнем квартале Донкара. Сквозь приоткрытую заднюю дверь был виден силуэт сидящего мужчины с арбалетом на коленях.
– Пришли, - произнес Салдай и захохотал.
Сделав несколько шагов, Мит почувствовал, что черные нити прилипшей к нему жидкости натянулись еще сильнее. Он почти смог дотянуться до двери, но тут его неожиданно подвела больная нога, убийца оступился и полетел назад под клокочущий смех Рика.
– Ты ушибся?
– обеспокоенно спросила Дорана, отбросив в сторону бутыль с медовухой.
– Нет. Лучше иди к отцу, ему, наверное, нужна твоя помощь.
– Он и один справится, - улыбнулась девушка.
– Он очень хорошо точит свои ножи, отрезать маме ноги будет не сложно.