Грани обмана
Шрифт:
В частности, потому я так яростно штудировала учебники. Надеялась отыскать там сведения о других мирах, а если уж не найду в тех томах, что пылились на чердаке – набраться побольше знаний, отполировать языковые навыки и двинуть в столицу. Там наверняка есть более обширные библиотеки.
Если они, конечно, вообще сохранились, учитывая как тут обращаются со старыми книгами.
Но задумываться о самом худшем варианте я себе не позволяла.
Если ничего не обнаружится в столице, ничего страшного! Поедем по деревням. Обычно как раз в глухомани старушки хранят древние манускрипты, доставшиеся от прабабушек.
Однако для всех этих грандиозных планов мне нужны были деньги, сведения о мире и навыки выживания в местном социуме. Которых – всех трех пунктов – на данный момент было чуть больше, чем ноль.
Теперь, когда речь я понимала чуть лучше, процесс мытья полов стал строго разграничен по времени и местоположению.
По утрам я намывала коридоры рядом с теми классами, где занимались средние группы. Вышивка и пение меня интересовали мало, а вот домоводство оказалось на удивление продуктивным. Актуальные цены на продукты, способы найма персонала, на что обращать внимание – и соответственно, что именно должна продемонстрировать, скажем, горничная, чтобы ее наняли. Мало ли в каком качестве мне придется подаваться в столицу. Деньги, они имеют свойство заканчиваться. А девочка на побегушках – это все-таки не поломойка.
Колени у меня уже сдавали, несмотря на то, что я наматывала полосы ткани в качестве импровизированных бинтов. Руки тоже постепенно теряли былую гибкость. Швабра спасала далеко не всегда, и тряпку все равно периодически приходилось отжимать вручную. Кожа на ладонях трескалась, масло уже не помогало. Я отчетливо понимала, что еще немного – и повреждения перейдут в разряд хронических, и тогда о любых фокусах, связанных с ловкостью пальцев, придется забыть.
По вечерам, закрывшись в комнате, я иногда вспоминала простейшие трюки, но сама замечала, что получаются они все хуже. Сказывалось отсутствие практики и тяжелый ежедневный труд.
Нужно было как-то выбираться из этой рутины, но как? В голову ничего не шло. Проситься, чтобы меня перевели на другие работы, рискованно. Я сама у себя слышала акцент, другие точно его уловят запросто и начнут задавать неудобные вопросы.
Да и какие другие работы могут предложить туповатой дурочке? В курятник я не хочу, мыть полы в других флигелях – не велика разница, где именно. Все остальные должности – нужно либо соображать, либо разговаривать. А желательно и то, и другое.
Сама себя загнала в ловушку тщательно создаваемой репутацией. Не хотела привлекать внимания, а в итоге превратилась в тень, никем не замечаемую и никому не нужную. Разве что если я вдруг не выйду на работу и перестану намывать до блеска центральный корпус, это заметят точно и тут же меня выгонят.
Несколько не тот результат, на который я рассчитываю.
Неудивительно, что на фоне моих раздумий и насущных проблем первое заклинание, которое у меня получилось – «воздушные перчатки». Тонкая прослойка воздуха между моей кожей и жесткой тканью, настолько тонкая, что я не сразу заметила эффект. Лишь когда тряпка влажно шлепнулась на пол, а я уставилась на абсолютно сухие руки, до меня дошло.
– Получилось! – прошептала я едва слышно. На местном наречии.
Очень хотелось похвастаться, но некому было. Так что я вечером тихо, едва слышным шепотом, чувствуя как крыша едет от одиночества, поведала о достижении учебнику. И тут же принялась разучивать новое заклинание – левитации.
Если верить той же «Теории магии», у магов воздуха она всегда получается лучше, чем у прочих.
Уборка отныне превратилась в обучающее развлечение. Сплошная тренировка с утра до вечера. Главное, чтобы меня не застукали. Так что после левитации я спешно научилась ставить ловушки. Тонкие, незаметные нити из уплотненного воздуха, которые рвались со слышным только мне пронзительным звоном, стоило кому-то их миновать. Я развешивала их на этаже, чтобы меня не застали врасплох, и с облегчением выпрямлялась.
Больше не было необходимости корячиться на четвереньках с тряпкой: повинуясь моей воле, жесткая мешковина сама выжималась в ведре и ползала по полу, как гигантская гусеница, оставляя влажный след. Моей задачей было направлять ее, изредка поднимать, споласкивать в ведре и снова плюхать обратно на линолеум. Вот что я называю – работа в удовольствие!
Без ежедневных истязаний в ледяной воде руки быстро пришли в себя.
Пальцы мне были теперь нужны не только для фокусов, но и для магии.
Как оказалось, пассы и здесь имеют немаловажное значение, увеличивая мощность некоторых заклинаний, как бы приумножая их силу. Начинающим магам, опять же, они помогали сконцентрироваться на схеме.
Чертежи, формулы, графики, методики… я почувствовала себя снова за партой. Ощущение скорее приятное. Признак того, что в голове постепенно оседают новые знания, руки умеют все больше, а столица все приближается.
Пусть пока только мысленно.
В цирке всегда есть, чему поучиться. Особенно если ты студентка последнего курса, девочка на побегушках.
Мне пришлось и полетать под куполом – самые простейшие трюки, разумеется, на сложные сальто никто бы меня не пустил – и навоз за слонами повыгребать, и ассистенткой фокусника побыть, пока мне не позволили наконец поставить собственный номер.
Как жаль, что до него так и не дошло…
Моим наставником по ловкости рук был гениальнейший клоун, которого все называли Вован Ловкач. На самом деле его звали Владимир Семенович Коробейко, но по молодости он успел побывать за решеткой за карманные кражи и мелкое мошенничество. Срок прошел, а кличка осталась. Как и татуировки, щедро украшавшие кольцами его чувствительные пальцы. Если бы не они, его можно было бы принять за пианиста или скрипача, насколько изящными ладонями он обладал.
– Самое главное в аудитории – внимание! – повторял он, виртуозно заменяя яйцо на цыпленка. Как я ни силилась и ни пялилась, уловить момент подмены никак не получалось. – Если ты владеешь вниманием, глазами толпы, ты можешь заставить ее увидеть все, что угодно.
Вот я и позволяла остальным по-прежнему видеть во мне пустое место.
Теперь, когда угроза потерять чувствительность рук больше надо мной не висела, мне уже не хотелось переходить на новое место работы. Меня вполне устраивала и уборка. Никто не мешает заниматься и оттачивать магию до совершенства. А в редкие минуты, когда дети выбегали из классов, я брала в руки ведро и скромно отходила в сторонку, якобы чтобы им не мешать. А то и вовсе шла на верхние этажи. Там чаще всего было тихо и безлюдно.