Грани пустоты
Шрифт:
Николай оглянулся на Марту. Его дом, из которого они вышли, пропал, и она мрачной недвижимой тенью замерла посреди улицы.
Он против воли представил её на этих улицах. Сначала оживлённого города, что она проходит сквозь, не замечая. Люди не касаются её плечами, обходят стороной и тоже не видят – они принадлежат разным мирам.
Потом людей становится всё меньше, они чахнут и умирают, а безразличная Марта продолжает своё немое шествие по этим улицам. Безучастная, живая и одновременно пустая внутри. Всеобщее разложение не трогает её, как не трогают радости и печали пока живущего мира.
И
– Почему твой мир умер? – тяжёлые путы отчаяния не желали отпускать ученика. Сегодня он слышал слишком много ответов, и хрупкое равновесие в душе уже не поддавалось восстановлению. Ещё один ответ не сделает больнее.
– Время пришло. Люди и миры столь смертны и скоротечны, что однажды ты тоже перестанешь обращать на них слишком много внимания, – голос наставницы был всё также сух, а лица Николай не видел.
Ради чего тогда стоит существовать? Если всё умирает, а ты остаёшься незыблемым памятником увядания, холодным и бессмертным… Как увидеть смысл в кромешной пустоте?
– Ты слишком молод, чтобы сейчас это понять, – привычным менторским тоном продолжила Марта. Будто ничего не изменилось, и она преподаёт очередной урок своему самому удачному творению. – Нет, я не убивала этих людей, не уничтожала мир – ты это хотел спросить. Я даже не заметила, как однажды небо стало оранжевым навсегда. И я ушла отсюда после смерти последнего человека.
С оглушительным грохотом сверху сорвался кусок здания и полетел вниз. Николай испуганно шарахнулся, когда обломок приземлился всего в нескольких метрах от них, глубоко вспоров дорожное полотно.
– Вот почему не стоит оставлять разлагающийся мусор после себя, – спокойно произнесла Марта. – Жизнь скоротечна, а агония может затянуться.
Рассвет не принёс Николаю желанного покоя. Шквал чувств и эмоций, пробудившийся в нём лишь недавно, в буквальном смысле убивал. Он чувствовал на своих руках кровь невинных созданий, которых сотворил и успел полюбить…
Большую часть ночи он метался по дому из угла в угол. Панический ужас стальными щупальцами сковывал грудную клетку, слёзы душили, а метель отстукивала по окну реквием угасающим мечтам. Осознание ситуации, в которой он оказался, нагоняло с запозданием. Нет, не оказался. Был создан, нет выбора, обязан подчиниться каждому слову и жесту. Как марионетка.
Право на собственную волю ему не предоставили с самого рождения. А он, глупец, не замечал. Как цирковое животное, он сидел в своей в клетке и прилежно выполнял каждый новый трюк. Вместо награды получая глоток воздуха и возможность вести дальше жалкое существование по чужому плану. Собственная жизнь была выдана ему в кредит, цену за который придётся отдавать вечно. Или пока Марте не надоест последнее хобби.
Но слабый луч надежды, птицей бившийся в голове, не позволял сдаваться. В конце концов, он создан по образу и подобию людей, а значит и эта мука не обойдёт его стороной. Избавиться от неё почти невозможно – и именно поэтому сердце заходилось лютой болью.
Он должен выжить, твердила глупая птица,
Около полудня вернулась Марта. К этому времени внешне Николай был полностью спокоен. Видя тщетность своих уговоров, он скрыл все чувства глубоко внутри – этого ли она добивалась? Наставница внимательно его оглядела и удовлетворённо кивнула. Против обыкновения она застыла около двери и не прошла дальше. Серое пальто мгновенно высохло от снега, но снимать его она не стала.
– Ты совершил огромный прорыв в обучении, я не поздравила тебя вчера, – невозмутимо начала она.
– Рад, что смог быть полезен, – сухо ответил Николай.
– Я задумалась о некой форме поощрения в наших занятиях. И готова в качестве награды дать тебе единственное, что ты не сможешь получить сам. Время.
– Время? – растерянно переспросил Николай. Это – далеко не единственное, чего он не мог получить. И не самое желанное.
– Именно. Я перестану посещать тебя ежедневно, но с одним условием – ты не будешь ничего создавать без моего ведома.
Совершенно запутавшись в происходящем, Николай лишь коротко кивнул. Улыбнувшись произведённому эффекту, Марта ушла. Свежевыпавший снег не хрустел под её ногами.
Огорошенный неожиданной новостью Николай тяжело опустился в кресло. В свой первый в жизни выходной у него не было желаний. Если бы только он мог спать… Казалось, такая мелочь, но столь необходимая порой. Как перезапустить усталое сознание, дать ему хоть небольшой отдых, если не сном? Раньше его подгоняла Марта, не давая передышки дольше одной ночи, которую он тратил на книги – единственный доступный источник знаний. Поглощённый работой он мог забываться…
А теперь? Что же он должен делать один?
Перед глазами по-прежнему стоял образ Ворса, первого человека, которого он создал. И его растерянное лицо в последние секунды. Будто он мог понять, что происходит и удивиться. Хотя Николай знал, что это невозможно. Один из постулатов, рассказанных Мартой ещё в первые дни обучения – ни одно живое существо не осознает свой конец. Как вырубить компьютер из сети, вспышка и небытие. А все мысли, чувства, воспоминания – лишь заложенная программа, которая работает, пока течёт ток. Энергия, вкладываемая создателем, которую так резко оборвала наставница. Врала ли она, что «программы» ничего не почувствуют? Чтобы успокоить совесть своего слишком чувствительного ученика.
Нет. Николай знал её уже несколько месяцев, но только теперь легко предугадал ответ. Ведь Марта просто не знала, что они чувствуют, и ей было решительно наплевать.
Николай пустым взглядом окинул стол у камина, открытую книгу по астрофизике, но так и не смог заставить себя сесть за её изучение. Он опустился на пол у огня и протянул руки вперёд. Это пламя не обжигало, не могло причинить вреда. Но ведь можно представить…
И лишь несколько часов спустя, вновь с опозданием, он понял всю продуманную стройность хода Марты. Награда была его наказанием за проявленную слабость. Она полностью лишила его последней крупицы свободы. Если прежде в распоряжении была целая ночь, то теперь Марта могла появиться в любой момент. Завтра, через неделю или в следующую секунду – отныне и дальше контроль стал абсолютным.