Грани судьбы

Шепелев Алексей А.

— Разве Саша вам не сказал? — удивился Олус. — Ночью Сережа освободил дракона.

— Это точно?

— Инквизиторы мне не докладывают, — Мирон чуть не выматерился от досады на неуместно прорезавшуюся иронию. Привычка — вторая натура, но, зараза, претендует на то, чтобы стать первой. Единственным способом хоть как-то смягчить ситуацию, было сделать вид, что ничего не произошло. — Но в то, что в школе Луция найдётся ещё один ученик, способный выпустить дракона

я не поверю.

— А может, у наших новых союзников там был свой агент, про которого они нам не сказали?

— Они здесь не при чём, — твёрдо ответил благородный сет. — Бараса уже приносил вести от Олха. Они не имеют никакого отношения к произошедшему и удивлены больше нашего.

— Понятно…

Гаяускас опустился на табурет. Как обычно, ни черта толком неизвестно, только какое-то чутьё подсказывало капитану, что ошибки нет: дракона освободил именно Серёжка. Как только он не испугался подобраться к эдакой зверюге…

— И как ему вообще это удалось?

— Этого мы не знаем.

— Такого просто не могло быть, — вступил в разговор молчавший Йеми. — Дракон наверняка был заключен в магические оковы. Так положено. А отомкнуть их может только маг. Причём, довольно сильный маг.

Взгляды всех собравшихся обратились на Наромарта.

— Оковы, которые держали дракона, действительно содержали магию, — признался эльф. — Как мальчик мог их отомкнуть — ума не приложу. Ну, не волшебник же он на самом деле.

— Никакой он не волшебник, — уверенно заявила Анна-Селена. — Волшебник бы освободил из каравана меня и себя.

— Тогда — как? Не понимаю.

— Единственное объяснение: мальчик просто не подозревал, что это невозможно. Поэтому у него всё получилось, — предположил Наромарт.

Женька хохотнул, но его никто не поддержал. Подавившись смехом, подросток сконфужено пробормотал:

— Но так же не бывает…

— Бывает, — уверенно ответил чёрный эльф. — Очень, очень редко, но… бывает.

— Очередное совпадение, прекрасно, — мрачно констатировал Балис. — Что нам ещё известно?

— Только то, что мальчик был схвачен на месте и помещён в подвал Вальдского замка, резиденции Ордена Инквизиции в этом городе.

— И что его ожидает?

— То же, что и нас, если бы мы попали в лапы инквизиторов при попытке освободить дракона, — грустно ответил Йеми. — Если помнишь, за такие проступки сжигают заживо

в просмоленной одежде.

— Что у вас за мир такой, — досадливо скривился отставной капитан. — Как что — сразу сжечь.

— Инквизиция использует морритские наказания, — пояснил кагманец, то ли не заметив сарказма, то ли ревшив не обращать на него внимания. — В других землях свои традиции. Здесь, в Толе, принято варить в кипятке. В Кагмане сажают на кол. В Нахате — заживо сдирают кожу.

— Йеми, мы тебя поняли, — перебил Нижниченко. — Но давай избавим детей от таких подробностей. В столь кровавые игры им играть рановато.

Женька тупо уставился в окно. Взрослые — они и в другом мире взрослые. Могли бы поинтересоваться мнением «детей». Он, например, ещё во втором классе в Doom играл со включенными спецэффектами, когда режешь демона бензопилой, а он визжит, и кровь по всему экрану летит красными ошмётками. Или в Mortal Combat играешь с fatality — тоже зрелище не для слабеньких. Но всё равно, они с Анной-Селеной для него — дети.

— Тогда, может быть, им лучше подождать в другой комнате? — хмуро предложил Йеми. — Я не получаю удовольствия от рассказов про жестокие казни, но мы должны смотреть правде в глаза.

— Серёжа — мой друг, — к удивлению Женьки решительно заявила Анна-Селена. — И я хочу ему помочь, чем возможно.

— Девочка моя, ты ему ни чем не сможешь помочь, — ласково произнёс благородный сет. Маленькая вампирочка ничего не сказала, только легонько улыбнулась. Женька поёжился: подруга по несчастью улыбнулась с таким видом, словно была Зеной — королевой воинов, которой только что пообещал защиту от уличных хулиганов очкастый студент-ботан.

"А ведь малышка взрослеет", — отметил про себя подметивший улыбку Наромарт. Тем лучше. Хорошо, когда можно полагаться не только на добрые побуждения ребёнка, но и на его здравомыслие. Больше шансов на то, что своими способностями девочка распорядится на общую пользу.

— Когда его будут казнить? — с ледяным спокойствием продолжал расспрос Гаяускас. Вот уж кто оставался внешне невозмутимым. И только Мирон догадывался, чего стоит другу это спокойствие.

— Точно это может сказать только Верховный Инквизитор. Но обычно принято приурочивать казнь к концу додекады. До ладильских календ остаётся семь дней, включая сегодняшний.

— Хочешь сказать, что у нас есть целых семь дней и кусок сегодняшнего в придачу? — сощурился Балис, явно что-то прикидывая.

— К сожалению, меньше, — грустно вздохнул Йеми. — От него будут добиваться, чтобы он назвал сообщников. Два-три дня — и дело дойдёт до пыток.