Грани
Шрифт:
Почему-то Роджер представил, как их кладет на землю ни кто-то из знакомых его сына, а совершенно посторонний человек. Маленькая девочка, пришедшая сюда
Роджер снова посмотрел на надгробие своего сына. Он не планировал произносить речь. Он считал, что с мертвыми можно говорить где угодно и не обязательно вслух. Но слова сами начали выходить из Роджера Майлза одно за другим, словно они хотели быть услышанными. Хоть кем-то. Хотя бы одной живой душой.
— Знаешь, — начал свою речь Роджер, — когда умерла твоя мать, я думал об этом. Закончить все вот так. Но наша мама подарила нам тебя. В тебе ее кровь и плоть. И каждый раз, когда я хотел сброситься с крыши какого-нибудь дома, я смотрел на тебя и понимал, что мне есть ради чего жить. Наверное, этот период размышлений ты тоже проходил. А теперь… теперь я остался совсем один.
После этого Роджер подошел к надгробию на пару шагов поближе и присел на корточки:
— Жить без своей любви… и умереть, будучи живым только телом… или умереть телом, но обрести вечный покой со своей любовью… вечный выбор… вечные грани. И ты сделал свой выбор, сынок. И как бы я не хотел, чтобы ты проснулся… ты не проснешься. Потому, что там, где ты сейчас, ты счастлив. Надеюсь, что счастлив.
Просидев так еще несколько минут, Роджер, наконец, медленно встал и, проведя рукой по надгробию, сказал:
— Я всегда буду помнить тебя, Эрик.
А после Роджер Майлз покинул территорию кладбища.