Грани

Дынин Борис

Вдруг я почувствовал что-то тяжёлое и большое. Я вообразил, что это труп, и похолодел от страха.

Все бросился ко мне. А когда вытащили, то рассмеялись, оказался всего-навсего матрац. Потом толпой подняли швертбот на ровный киль, достали мокрый китель со всеми документами другого майора, плотно пообедали, пожелали моему папе скорейшего выздоровления, на этом бравые майоры убыли во Владивосток.

В 1971 году Григорий Дынин ушёл в отставку. По этому поводу в нашем доме по-семейному были организованы торжественные проводы. Мама подготовила целый концерт и записала его на магнитофон: она аккомпанировала и пела от имени известных певиц:

Клавдия

Шульженко

Миленький, скромный дружочек, Звёзды снимающий с плеч,

С

неба хватать их можно устать ведь! Надо на отдых прилечь!

Приказ, Указ, ЦУ и фитили, Разные чопы, Всякие ЧеПы,

К счастью, теперь позади.

Эдита Пьеха

Где-то есть город,

Дивный, как сон.

Путь к нему долог:

На Западе он.

Может, впервые за тридцать-то лет

Дайте в тот город Льготный билет.

Тихо командующий ответит:

«Билетов нет».

В этом концерте ещё участвовал я в роли журналиста и мой товарищ, гитарист. Я изображал, что беру интервью у знатного оленевода Корякского автономного округа. Я сказал буквально следующее:

– Однажды мы застали оленевода Немурыка Ендибаевича Нибенимекова за его любимым занятием: он снимал панты у оленихи по имени Заря Новой Эры. «Как Вы относитесь к отставке полковника Дынина?» – спросил я, поднося микрофон.

– Однако так, – ответил тот и спел песню в манере Кола Бельды:

На рыбалку б я пошёл,

Но надо в командировку.

Посмотрел бы я футбол,

Но надо на планёрку.

Над тобой висят дела,

Нависают тучей.

И

зарплата – хорошо! Уваженье – хорошо! Благодарность – ничего,

А в отставке лучше!

Столы под руководством мамы были накрыты не совсем стандартно, вместо привычной для флотских инженеров водки был вечер коктейлей, мама командовала их приготовлением, стоя у стойки. Надолго нам всем запомнился этот прощальный вечер…

Грань 5. Жизнь без флота

По окончании службы во Владивостоке папа в шутку вспомнил о так называемой «слоновьей» болезни, заметив при этом, что слоны уходят из стада умирать куда-нибудь подальше.

Во Владивостоке мы жили тогда в доме, проект которого в 1963-м году был разработан флотским проектным институтом при царившей тогда хрущёвской концепции жилищного строительства: квартиры с совмещёнными санузлами, маленькими кухнями и с высотой этажа в 2,5 метра. Так вот, проект этого дома несколько отличался от навязываемого стандарта.

Дом состоял из двух неравных частей, после каждого лестничного марша был вход в квартиры, притом у одних квартир высота потолка была 2,5 метра, а у других – 2,7 метра, да и санузлы у этих квартир были уже раздельные. С одной стороны, хрущёвский норматив был соблюдён, а с другой – нет, как бы в виде исключения. Защищать проект, получать согласование на строительство надо было у заместителя командующего флотом по строительству. Исполнять эту тяжёлую миссию отправили начальника архитектурного отдела, который отличался своеобразной речью: он говорил очень быстро, как бы «жевал кашу», понять его было довольно сложно. Таким вот образом, благодаря особенности этого человека и было получено разрешение на строительство дома. Когда дом построили, в него заселились работники Тихоокеанского Военморпроекта.

А чуть ниже этого дома проектировался ещё один жилой дом, но он мог закрыть вид на море из окна нашей квартиры, поэтому папа приказал отодвинуть его от красной линии влево.

После отставки уже не радовал отца вид из окна на море, он больше не хотел здесь жить, мотивируя тем, что не хочет, чтобы его бывшие подчинённые видели, как он возвращается домой с авоськой, из которой торчат бутылки кефира.

Эта картина пугала и маму. Они решили переехать в другое место и стали думать…

Это должен был быть российский город, желательно у моря.

И они нашли такой, им оказался Таганрог. Они сменили Владивостокскую квартиру на равноценную в Таганроге – тоже центр города, тоже с видом на море.

Переехали.

И стали жить-поживать. Мама устроилась на работу, на кафедру английского языка в ТРТИ (Таганрогский радиотехнический институт), а папа стал жить жизнью свободного человека свободной страны. Однако совсем без дела он сидеть не смог. Он принялся консультировать местные проектные организации. Однако самая важная, на мой взгляд, работа заключалась в том, что он в незнакомом городе с нуля создал коллектив по строительству гаражей, согласовал с судоремонтным заводом возведение их вдоль забора завода. Включил в строительный кооператив нужных людей, как со стороны завода, так и со стороны Таганрогского радиотехнического института, а также из администрации района. Потом он стал решать вопрос по обеспечению стройматериалами, нашёл подрядную организацию.

Наряду с этим папа был вдохновителем и организатором диссертации, он принудил маму написать её и защититься, а сам взял на себя всю техническую часть написания и оформления.

Но и этого ему оказалось мало. Он занялся трудным писательским ремеслом: написал автобиографическую повесть «Начало пути», изменив своё имя на вымышленное. Ещё он отправлял, правда, безуспешно, свои миниатюры в разные издания.

Также написал он несколько рассказов, которые я включил в эту книгу.

Отец завершил свой жизненный путь в шахматном клубе таганрогского парка культуры и отдыха. Он выиграл свою последнюю в жизни партию в шахматы, успев всем сказать: «Я победил!» Сердце остановилось, но он ушёл победителем. Его похоронили в г. Таганроге. Над его могилой шумят деревья и поют птицы; на плите мама оставила памятную надпись: «Не нагляделась я на тебя про запас, Гришенька». Память о Григории Дынине жива в сердцах близких, всех, кто помнит его живым. О нём напоминают также здания и объекты, сооружённые при его участии на Тихоокеанском флоте, и, конечно, эта книга.