Граница Пуст0ты
Шрифт:
– Что там у остальных?!
Джон лишь покачал головой и попытался, в который раз добиться ответа по рации.
– Похоже, выйти на лестницу не получится! Их слишком много! Возвращайся в кабину! Я закрою дверь с этой стороны!
Вместо возражений и криков, он выстрелил мне в спину, чем вызвал, пожалуй, первую реакцию у фабрикантов. Они застопорились, будто все разом перехотели драться.
– Я не кину тебя здесь!
–
Он глянул на «толпище костюмов» сгущающихся вокруг нас серым облаком и нехотя перевел взгляд на кабину.
– Если умрешь, я тебя убью.
– Я уже мертв, Джон.
Он ушел; сдвинул двери лифта, и кабина лениво потащилась обратно наверх. Я сломал кнопку вызова, чтобы ему не могли помешать и вернулся к фабрикантам. Они напирали со всех сторон. Царапали мне лицо, пытались повалить на пол и там уже забить до смерти. Один из них, уже будучи совсем близко, вдруг остановился. До этого, его взгляд не отражал ничего, даже заинтересованности в моей смерти. Но сейчас, в нем появилось отчаяние и слезы. Он истошно закричал, схватился за голову и стал трясти ей из стороны в сторону.
– Вон! Вон! Вон из моей головы!
Не знаю, с кем он разговаривал, или кто разговаривал с ним, но в какой-то момент, он вонзил пальцы в собственные глаза и вытащил наружу два белых «шара». Кровь хлынула из пустых глазниц и растеклась по его щекам. Словно самнамбула, он не глядя, прошел еще пару шагов, а после, повалился на пол и уже не вставал. Его «друзья» прекратили свое наступление, и уставились на меня.
– Кажется, ты загнан в угол, Эли. Что теперь будешь делать?
Они говорили все разом, хотя голос звучал одинаково. Если они решат нападать одновременно, я не смогу отбиться. Пока я думал над тем, что делать дальше, и как лучше использовать оставшиеся патроны, фабрикант передо мной, бросил оружие. С секунду он молча стоял, а затем протаранил себе грудь и вырвал сердце. Я слышал, как трещали ребра, когда он пробирался через ткани, рвал мышцы, чтобы достать этот пульсирующий шар наружу и смять его, как кусок бумаги. Кровь окропила стены, повалила на пол, плеснула мне на лицо. Я чувствовал ее вкус на губах; ощущал ее тягучесть во рту, тепло на коже. Грохот падающих тел, заставил меня бежать сломя голову к лестнице, будто мертвые еще могли подняться и остановить меня. На других этажах меня ждала похожая картина. Кто-то лежал с вырванными глазами, у кого-то отсутствовали руки или ноги, а кого-то заморозили заживо и он стоял ледяной фигурой посреди коридора. Теперь понятно, что это было за шипение в рации. Аппарат для шоковой заморозки мгновенно превращает тело в ледяную глыбу. Раствор проникает через кожу и останавливает все процессы в организме. Надеется, что эти люди живы, глупо.
Из погрузочной доносились звуки стрельбы. Я попал под перекрестный огонь, как только сошел с лестницы. Снаряды неслись отовсюду, и в те недолгие минуты, когда мне удавалось засесть за одним из ящиков, чтобы перезарядить обойму, я искал глазами Смита. Его прижал один из рабочих; схватил за горло и приподнял над землей. Джон пытался вырваться; стрелял громиле в голову, бил ногами, но хватка не ослабевала. Я кинулся к нему, и спустил весь тот запас пуль, что у меня остался. Здоровяк пошатнулся, разжал ладонь и бросил Смита на землю. Пока он пытался совладать с головокружением и избавиться от парочки пуль, я оттащил Джона, как можно дальше и попытался нащупать пульс. Руки тряслись, и я не понимал, бьется ли это сердце под кожей или все дело в моих дрожащих пальцах. Я попытался привести Джона в чувство, но лишь наставил ему новых синяков. К этому времени, громила содрал с себя приличный слой кожи и двинулся к нам. Я не мог заставить себя пошевелиться. Тело отказывалось подчиняться. Я мог лишь надеяться, что в нужный момент, смогу подцепить нож, лежащей в заднем кармане, и всадить его фабриканту в горло. Очевидно, его способна остановить лишь смерть. Так я думал, пока он не замер в паре от меня. Молча он навис сверху, натянув на лицо широкую улыбку. Кожа его вся пропиталась кровью и теперь блестела в свете прожекторов. Эта напомнило мне о Синхе, лежащем на грязном асфальте в луже собственной крови; о красном ящике, в котором я прятался от сестры. Она нарочно обходила комод стороной, будто не знала, что я сижу именно там, а потом резко открывала дверцы и отодвигала мамины платья, пока не натыкалась на меня.
Здоровяк все еще стоял надо мной, и мой пристальный взгляд лишь сильнее раззадорил его. Он провел кончиком пальца по моей щеке и едва ощутимо сжал.
– Кажется, я снова нашла тебя, Эли. Что теперь будешь делать?
Конец ознакомительного фрагмента.