Граница Пуст0ты
Шрифт:
– Что тебя так разозлило, Джон?
Он оставил вопрос без ответа, перевел взгляд на дорогу и пристроил машину в общий ряд.
– Если тебя беспокоит, что я не смогу тебя защитить, можешь попросить у отдела другого пустого. Но я более, чем в состоянии продолжать работу.
– Там, в кабинете, ты таким не выглядел…
– У нас много работы, Джон. – я мог сказать что-то еще, но ограничился одной этой фразой, и она подействовала, пусть и ни сразу.
– Ребята из отряда начали проверку. Пока ничего…
3
«Продажа единственной души является тяжким преступлением, и влечет за собой наказание в виде казни.»
Судебное постановление №12.
Элайс.
Благодаря
– Виктор Тернер, 39 лет. Вдовец. Имеет на попечении десятилетнюю дочь. Последние полгода девочка находится в больнице(опухоль в правом предсердии). Счета на оплату и выписки о дополнительных расходах приходят на адрес Вет.Клиники. Последний платеж был совершен пару недель назад, что совпадает, предположительно со временем, когда Донован была сделана операция. Вет.клиника принадлежит Тернарам последние 50 лет. Доход небольшой, но клинике как-то удается выживать.
Появление Корпорации отбило у людей желание тратить деньги на кого-то, кроме себя. Не помню, когда я последний раз видел кота или собаку. Джон достал планшет и вывел на главный экран схему дома.
– Первый этаж оборудован под клинику, а второй используется, как жилая зона. С левой стороны, есть дополнительный выход, ведущий в переулок. Я пойду туда, на случай, если Тернер решит бежать, а ты займись центральной дверью. Свет еще горит. Возможно, поздние посетители. Только я тебя прошу, Элайс, без лишней грубости. Если он попытается втянуть тебя в бой, стреляй сразу. Помни, что сказал доктор, без резких движений.
– Как скажешь.
Центральная дверь оказалась заперта. Я попытался разглядеть происходящее через витрину, но из-за дождя стела затянуло плотным слоем пыли и грязи. Не долго думая, я вернулся к дверям и приложился ногой к замку несколько раз. Ручка с грохотом полетела вниз и я смог войти. Свет горел везде за исключением кладовой и мед.кабинета. Я проверил обе комнаты, и двинулся к боковому коридору, ведущему на второй этаж. Перед лестницей, с левой стороны, я нащупал выключатель, но прежде, чем успел нажать, нечто налетело на меня из темноты и ударило по голове. Я метнулся назад, врезался в стену и едва не подставился под еще один удар. Тернер не глядя, размахивал битой, и когда вышел из коридора обратно в холл, он продолжал держаться темноты. Я угадывал его по незначительным очертаниям, проступающим всякий раз, когда он решался сделать шаг. Пистолет отлетел куда-то в сторону. Выискивать его сейчас, когда один глаз перекрыло кровью, а другой едва соображает, куда смотреть, просто глупо. Я утер кровь и попытался подняться с колен, но звон в ушах потянул меня обратно к полу. Будто скольжение пластины в старом граммофоне; когда игла соскальзывает вниз, сменяя шуршание, натянутым скрипом. По ногам пробежал солнечный свет (это странно, ведь на улице давно ночь). Свет проник через занавески и слепил глаза. Я подставил ладонь, чтобы отгородиться от него. Сквозь тонкие щелки между пальцами, я увидел Лизи; ее белое платье, кружащее вместе с ней. Она переходила от одного конца комнаты к другому и возвращалась ко мне; склонялась в поклоне, смеялась с придыханием, и, собравшись с силами, начинала новый танец. Свет как-то по-особенному ложился на ее кожу; он будто проникал через нее, и как на рентгеновских снимках, я видел ее ребра, позвоночник, фаланги пальцев.
…Элайс…
– Элайс! Элайс!
Джон подхватил меня за руку и оттянул назад. Лизи исчезла, зато появился Тернер. Джон принял его удар на себя и попытался отнять биту. Я нашел у одного из шкафов пистолет, схватился за рукоять и выстрелил. Заряд попал Тернеру в ногу.
– Давай еще!– крикнул Джон, отступая в сторону.
После второго выстрела Тернер пошатнулся, выронил биту из рук и оперся о край стола. Я подумывал о том, чтобы выстрелить еще, но Джон покачал головой, сцепил руки Тернера наручниками и усадил на стул.
– Ты как, Элайс? Он не слабо тебе зарядил. Нужно остановить кровь, а то… – я отбил его руку, прежде, чем он коснулся раны на лбу и указал на Тернера.
– Следи за ним. С этим я сам разберусь.
Я вручил ему пистолет и направился к шкафам. Оглянувшись, я застал Джона на том же месте, с тем же растерянным взглядом. Я не должен был давать ему пистолет. Патрульным запрещено использовать оружие помимо того, что они получают в отделе( все из-за предвзятости, которой грешат все, без исключения люди, и которая полностью отсутствует у пустого). Ошибку полицейского допускают, но вот ошибку пустого – нет. Я хотел уже отложить перекись и забрать пистолет, но Джон крепче сжал его в руке и приблизился к Тернеру.
– Вы кто такие?!
– Полиция.
Джон достал удостоверение и провел перед лицом Тернера.
– Джон Смит…Ну, а этот?
– Мой напарник.
– Пустой значит. Думал, вы сильнее.
– Лучше бы ты о другом думал.
Он замолчал, но ненадолго.
– И что полиции от меня нужно?
Я ждал, что Джон, затянет длинный разговор, с пояснениями и перерывами для вопросов; но он молча достал зеркало душ, навел на Тернера и стал ждать. С зеркалом, более или менее знаком каждый, но Тернер делал вид, будто не замечает устройства вовсе. Я бы назвал это смирением, если бы ранее он не пытался вырваться.
– Всегда хотел узнать, какого это жить без души, пустой?
– Думаю, ты и сам это знаешь, Виктор.
Джон повернул к нему зеркало душ, и обратился уже ко мне:
– Это он. Данные совпадают. Но концентрация души слишком маленькая – 20 % от стандартной массы. Для полного восстановления потребуется несколько месяцев. Суд, вряд ли захочет ждать. Продажа исходной души – тяжкое преступление.
Слова Джона подействовали на Тернера, как будильник на спящего. Он заерзал на стуле, попытался подняться, но снаряд сделал свое, и он тут же опустился обратно, кривя лицом.
– Тебе следовало подумать об этом раньше, Виктор…
Сейчас, им руководят в основном инстинкты. Он пытается прикинуть, что ему делать дальше; видит варианты, но не видит направления, в котором нужно двигаться. Он цепляется за условные ориентиры, но не находит оправдания их использованию. Если душа – это нутро человека, его суть, его опыт, его знания, накопленные отдельно от разума, в совокупности с разумом, в разрез разуму; то Тернер потерял пульт управления, без которого все превратилось в череду понятий, голых фактов и определений, каждое из которых, равно между собой. Он не может оценить себя, не может оценить ситуацию, такой, какая она есть. Он не пустой, но и не человек (до человека ему не хватает 20%). Он хуже многоликого, хотя и без его разрушительной силы. И лишь благодаря тем частицам, которые ему оставили, он все еще держится на плаву.
– Я знал, на что иду.
– Вряд ли. У вашей дочери сложный случай. Если учесть число операций, которые она уже перенесла; прикинуть количество летальных исходов при схожих обстоятельствах и сопоставить с индивидуальными факторами – вероятность выжить 64%. Но даже при удачном раскладе могут случится накладки в дальнейшем лечении.
– Накладки?
– Процесс восстановления зависит не только от ухода, но и от настроя пациента. Представьте реакцию вашей дочери, когда она узнает, что ее единственный близкий человек погиб из-за нее.