Граница вечности
Шрифт:
Когда актеров вызывали на сцену, все аплодисменты достались Иви. Но директор школы не вышел к зрителям, чтобы расточать похвалы и слова благодарности, которые обычно адресуются самым бездарным любительским театральным постановкам.
Когда все вышли из зала, каждый устремил взгляд на семью Иви. Дейзи оживленно разговаривала с другими родителями. Ллойд в строгом темно-сером костюме с жилетом молчал с мрачным видом. Бабушка Иви, Этель Леквиз, чуть заметно улыбалась — возможно, она прятала под улыбкой свое особое мнение, но она не собиралась выражать недовольство.
Семья Камерона реагировала по-разному. Его мать неодобрительно поджала губы. Улыбающееся лицо его отца выражало снисходительное удивление. Бип распирал восторг.
Камерон сказал Дейву:
— Твоя сестра великолепна.
— Твоя мне тоже нравится, — отозвался Дейв с усмешкой.
— Офелия затмила Гамлета.
— Иви гениальна, — ответил Дейв. — Из-за нее родители лезут на стену.
— Почему?
— Они не считают шоу-бизнес серьезным занятием. Они хотят, чтобы мы оба занимались политикой. — Дейв закатил глаза.
Отец Камерона Вуди Дьюар слышал их разговор.
— Я столкнулся с такой же проблемой, — заметил он. — Мой отец был сенатором США и дед тоже. Они не могли понять, почему я хотел стать фотографом. Они считали, что это не профессия. — Вуди работал в журнале «Лайф», где печатались лучшие в мире фотографии после «Пари матч».
Обе семьи пошли за кулисы. Иви появилась из женской гримерной в кардигане и джемпере и юбке ниже колен, всем своим скромным видом показывая: это Офелия сексуальный эксгибиционист, а не я. В то же время ее лицо выражало тихое торжество. Что бы ни говорили о ее наготе, никто не мог отрицать, что ее игра пленила зрителей.
Первым заговорил ее отец. Ллойд сказал:
— Надеюсь, тебя не арестуют за обнажение.
— Я этого вовсе не собиралась делать, — произнесла Иви так, словно он сделал ей комплимент. — Это получилось как бы экспромтом. Я даже не предполагала, что рубашка разорвется.
Чушь несусветная, подумал Камерон.
Появился Джереми Фолкнер в своем полосатом шарфе — эмблеме колледжа. Он был единственным учителем, который разрешал ученикам называть себя по имени.
— Это было потрясающе! — воскликнул он. — Кульминационный момент. — Его глаза горели от волнения. В голове Камерона пронеслась мысль, что Джереми тоже влюблен в Иви.
Она сказала:
— Джерри, это мои родители, Ллойд и Дейзи Уильямс.
На мгновение учитель испугался, но потом взял себя в руки.
— Миссис и мистер Уильямс, вы, должно быть, удивились даже больше, чем я, — промолвил он, ловко снимая с себя ответственность. — Вам следует знать, что Иви — самая способная ученица из всех, что учились у меня. — Он пожал руку Дейзи и с явной неохотой — Ллойду.
Иви обратилась к Джасперу:
— Я приглашаю тебя на актерскую вечеринку. Ты мой личный гость.
Ллойд нахмурился.
— Вечеринку? После всего этого? — Он явно считал, что празднование неуместно.
Дейзи дотронулась до его руки.
— Не беспокойся. Все будет нормально.
Ллойд пожал плечами.
Джереми с радостью воскликнул:
— Только на часок. Занятия завтра утром!
Джаспер попытался отговориться:
— Я старше всех. Мне будет неловко.
Иви запротестовала:
— Ты старше шестиклассников всего на один год.
Камерон не мог взять в толк, зачем ей понадобилось звать его
Он в самом деле старше. Он студент университета, и на школьной вечеринке ему нечего делать.
К счастью, Джаспер согласился.
— Я провожу тебя домой, — твердо сказал он.
— Только не позднее одиннадцати часов, пожалуйста, — вставила Дейзи.
Родители ушли, и Камерон сказал:
— Слава богу, тебе сошло с рук.
Иви улыбнулась:
— Да, я знаю.
Праздновали с кофе и пирожными. Камерон сожалел, что с ними не было Бип, а то она налила бы водки в кофе. Она не принимала участия в постановке и ушла домой, как и Дейв.
Иви находилась в центре внимания. Даже парнишка, игравший Гамлета, признал, что она была звездой вечера. Джереми Фолкнер не переставая говорил, как ее нагота передавала беззащитность Офелии. Его восхваление Иви становилось щекотливым и навязчивым.
Камерон терпеливо ждал, позволяя им монополизировать ее, ведь он знал о своем преимуществе: он пойдет провожать ее домой.
В половине одиннадцатого они ушли.
— Я рад, что отца послали в Лондон, — сказал он, когда они зигзагами шли по глухим улочкам. — Мне не хотелось уезжать из Сан-Франциско, но здесь весьма прохладно.
— Это хорошо, — отозвалась она без энтузиазма.
— Лучше всего то, что я познакомился с тобой.
— Очень приятно, спасибо.
— Моя жизнь стала совсем другой.
— Этого не может быть.
Все происходило совсем не так, как представлял себе Камерон. Они шли рядом по безлюдным, полутемным улицам от одного круга света к другому и негромко разговаривали, но ощущения близости не было. Они скорее походили на людей, болтающих о пустяках. И все же он не отчаивался.
— Я хочу, чтобы мы стали близкими друзьями, — отважился он.
— Мы и так уже близкие друзья, — ответила она с ноткой нетерпения в голосе.
Они дошли до Грейт-Питер-стрит, а он все еще не сказал то, что хотел сказать. Когда они приблизились к дому, он остановился, к Она сделала еще один шаг вперед, и ему пришлось схватить ее за руку и потянуть назад.
— Иви, — прошептал он, — я люблю тебя.
— О, Кам, не будь смешным.
Камерон почувствовал, будто его ударили.
Иви попыталась идти дальше. Камерон крепче сжал ее руку, не задумываясь, причиняет ли он ей боль.