Граница
Шрифт:
— Держись, догоню! — подзадорил Каримов и тут увидел Гульджан.
— Смени мазь, — еще раз посоветовал Николай, доставая из кармана жестяную баночку. — Ибрагим верно говорил.
— Очень прошу, — неожиданно заявил старшина, — не говори мне сейчас о старике.
Обручев предложил сменить мазь и Саттару. Молодой чабан согласился. Он отставил в сторону палки и, насвистывая, принялся за дело.
Время от времени Николай бросал недовольные взгляды на старшину.
Каримов разговаривал с Гульджан.
— Поторопись, Рашид, — сказал Обручев старшине, становясь на лыжи.
— Сейчас, — не оборачиваясь, отозвался Каримов.
В этот момент раздалась команда:
— Участники соревнований... на старт!
Обручев снова протянул старшине баночку с мазью.
— Ничего, — упрямо сказал Каримов. — Обойдусь.
Старшина видел, как Саттар быстро побежал вперед и стал карабкаться в гору. Потом подошла его очередь. После взмаха флажка он сорвался с места, чтобы сразу догнать Саттара и потом ни за что не отрываться, а перед финишем обойти.
Постепенно расстояние между ними сокращалось. Около перевала Каримов совсем было приблизился к Саттару. Но тут вдруг пошел снег. Скольжение стало хуже. Сразу он не заметил этого: лыжня шла в гору. А потом начался спуск. Саттар присел и, набирая скорость, стал ловко лавировать между камнями.
Старшина тоже оттолкнулся палками, но лыжи словно окаменели. Он чуть не упал. С досадой поднял правую ногу и выругался: так и есть — подлип! Рассчитанная на сухую погоду, мазь подвела.
Старшина снял лыжи, чтобы счистить снег, и окончательно расстроился...
Гульджан издали смотрела на него. Он нарочно не подъехал к ней, а прямо с финиша, не сбавляя хода, проскочил мимо судейского столика в горы.
На заставу пришел угрюмый.
— Проиграли? — лейтенанту Ганиеву нетрудно было догадаться об этом, глядя на выражение лица старшины. — Ничего, бывает. В другой раз выиграете.
Старшина не ответил.
— Самолюбие — опасная вещь, — заметил замполит.
Каримов думал о Гульджан. Как теперь с ней встретиться? Что она скажет отцу? Ведь сегодня они хотели поговорить с ним.
...Вечером сержант Обручев заступил на дежурство. Он выставил часовых и после инструктажа отправил наряды на границу.
Тихо в эти часы на заставе: пограничники отдыхают перед службой.
Понуро вошел в дежурку старшина Каримов. Николай обрадовался:
— Садись.
Старшина медленно опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.
— Я понимаю, — сказал Обручев. — Ты проиграл на соревнованиях, но разве можно из этого делать трагедию?
— Не в этом дело, — вздохнул старшина. — Всё началось с Ибрагима.
— Да что у вас с ним? — спросил Обручев.
Старшина не успел ответить. Зазвонил телефон. Обручев взял трубку.
— Дежурный слушает! — сказал он и узнал полковника Воронкова. — Докладываю, — сразу подтянулся Обручев. — На заставе без происшествий.
— Где тридцать первый?
— Только что лег отдыхать.
— Поднимите.
— Есть!
Капитан не спал. Он быстро вошел в канцелярию.
— Тридцать первый слушает!
— Телеграмму ноль восемьдесят четыре получили? — спросил полковник.
— Так точно! — доложил Демин.
— Предупреждаю: обстановка усложняется. Обратите внимание на перевал.
— Есть!
Капитан подошел к стене и отдернул марлевую занавеску. Вот он, перевал, на который приказано обратить внимание. Здесь частые туманы и много камней — самое удобное место для нарушителей границы.
Демин вызвал лейтенанта Ганиева:
— В ноль-ноль часов проверите пограничные наряды.
— Есть! — ответил Ганиев.
Глава двенадцатая
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Фукс пускал к потолку колечки дыма и равнодушно глядел, как они расплывались в воздухе. Его одутловатое лицо с нездоровой синевой под глазами выглядело усталым.
Конечно, из множества вариантов, которые он снова и снова перебирал в уме, лучше всего остановиться на последнем: прежде чем встретиться с резидентом, агент остановится в кибитке Ибрагима. Отсюда будет легче действовать, да и сам Ибрагим поможет. Но прежде необходимо запутать старика.
Одному Тугаю поручить такое ответственное задание нельзя. При всех достоинствах он оставался туземцем. Это сложное дело можно возложить на члена метеоритной «экспедиции» Джорджа Динкера. Ему сам черт не брат.
Он взглянул на часы: сейчас Динкер должен войти.
В дверь постучали. Это был, конечно, Джордж.
— Хелло, старина! — приветствовал его Фукс, бодро вскакивая на ноги. — Прошу садиться.
У Динкера — приплюснутый нос и вставные зубы: сто тридцать боев за плечами и сто десять побед. С таким держи ухо востро! Он хорошо говорил на многих европейских языках. Знал десятки городов, где в свое время выступал на ринге. Сведения, которые он там добывал, приносили ему гораздо больше дохода, чем чистые нокауты.