Границы бесконечности
Шрифт:
На следующее утро Толстый Дурачок улетел домой на грузовом флайере вместе с Пимом, доктором Ди и соловой кобылой. Флайер доставил в деревню нового охранника – он был прислан из Форкосиган-Сюрло, чтобы сменить Пима и помочь Майлзу вернуться обратно на оставшихся двух лошадях. Ну что же, решил Майлз, он все равно планировал во время отпуска проехаться с ночевкой по горам в обществе кузена Айвена. А Эстергази, ливрейный слуга, немногословный ветеран, знакомый Майлзу с детства, был, в отличие от Айвена, идеальным спутником для человека, которому не хочется разговаривать о прошедшем. Можно было почти забыть, что он рядом. Майлз
На ночь они остановились у реки роз. Майлз пошел вверх по долине, не слишком серьезно пытаясь найти ее начало. Но через пару километров цветочная преграда закончилась, слившись с обыкновенным кустарником. Майлз сорвал розу, проверил, не видит ли его Эстергази, и с любопытством надкусил ее. Нет, он явно не лошадь, да и букет вряд ли выдержит дорогу. Придется Дурачку удовольствоваться овсом.
Майлз смотрел, как вечерние тени плывут вверх по Дендарийскому хребту. Какими маленькими кажутся эти горы из космоса! Маленькие морщинки на оболочке глобуса, которые можно прикрыть рукой: раз – и вся их давящая махина становится невидимой. Что же иллюзорно – расстояние или близость? Расстояние, решил Майлз. Расстояние – наглая ложь. Знал ли это отец? Майлз подозревал, что знал.
Он задумался над желанием отдать все свои деньги – а не только сумму, предназначавшуюся на флайер, – этим горам. Бросить все и учить детей читать и писать, устроить бесплатную больницу, сеть спутникового приема – или даже все сразу. Но Лесная Долина только одно из сотни таких же поселений, разбросанных в этих горах, и одно из нескольких тысяч на всем Барраяре. Налоги, выжатые из этого района, помогают содержать элитарную военную школу, в которой он только что потратил… Какую часть их средств? Сколько теперь ему надо отдать только для того, чтобы сквитаться? Он ведь и сам теперь ресурс планеты, подготовка сделала Майлза таковым, он избрал свой путь.
Верующая мать Майлза всегда утверждала, что по способностям человека можно понять, к чему его предназначил Бог. Высшие баллы по академическим дисциплинам Майлз зарабатывал усидчивостью и упорным трудом. Но военные игры, соревнования, в которых требовалось перехитрить противника, опередить его действия хоть на шаг – конечно, он должен был побеждать, он не имел права на ошибку, – все это было ему просто в радость. Когда-то война была в этих краях отнюдь не игрой. Не так уж давно. И она может прийти сюда снова. То, что получается у тебя лучше всего, и есть твое призвание. Похоже, по крайней мере в этом Бог заодно с императором.
Меньше двух недель назад Майлз, раздуваясь от гордости за свои достижения, принес офицерскую присягу императору. Втайне он представлял, как будет хранить верность этой присяге в огне сражений, под пытками врагов – куда ни забросит его судьба (что не мешало, впрочем, ему обмениваться с Айвеном циничными шуточками относительно архаичных шпаг и замшелых стариканов, которые настаивают на том, чтобы их носили). Но теперь он понял, что в его сердце император больше не будет символом Барраяра.
«Мир тебе, маленькая леди, – мысленно обратился он к Райне. – Твой девиз будет носить на щите неказистый и скособоченный современный рыцарь. Но мы с тобой родились в неказистом и скособоченном мире, который отвергает нас без жалости и изгоняет без спроса. И знай, что в твою честь я не стану бросаться с копьем на ветряные мельницы. Я пошлю саперов, чтобы они заминировали этих крутящихся паразитов, и разнесу их в щепки…»
Теперь он знал, кому служит. И почему не может отступать. И почему не имеет права сдаться.
II
– Чувствуешь себя получше? – спросил Иллиан.
– Немного, – настороженно ответил Майлз.
Шеф Службы безопасности придвинул себе стул, сел и вгляделся в лицо своего подчиненного, простертого на больничной койке.
– Приношу мои извинения, лорд Форкосиган, за то, что поставил под сомнение ваше слово.
– Да, вам следовало извиниться, – согласился Майлз.
– Да. Тем не менее, – Иллиан хмуро посмотрел куда-то вдаль, – я не уверен, Майлз, что ты осознаешь, до какой степени тебе, как сыну твоего отца, важно не только быть честным, но и выглядеть таковым.
– Как сыну моего отца – нет, – решительно возразил Майлз.
Иллиан фыркнул.
– Ха! Может, и нет. – Он забарабанил пальцами по столу. – Как бы то ни было, граф Форволк ухватился за два несоответствия в твоих докладах об операциях наемников. Дикие перерасходы там, где задача была простейшая – взять на борт одного человека. Я понимаю, что с Дагулой у тебя были крупные осложнения, но как насчет первого раза?
– Какого первого раза?
– Они снова копают тот случай, когда ты выполнял задание на Архипелаге Джексона. И подозревают, что после того, как тебе удалось успешно скрыть растрату, ты решил сделать это снова, в еще больших масштабах, на Дагуле.
– Но это было почти два года назад! – запротестовал Майлз.
– Глубоко копают, – согласился Иллиан. – Очень старательно ищут. Им хотелось бы выставить тебя у позорного столба, а я, так сказать, пытаюсь спилить этот столб. Черт побери, – раздраженно добавил он, – не смотри ты на меня так. Ты ведь вовсе ни при чем. Если бы ты был не Форкосиганом, вопрос бы даже не возник. Ты это понимаешь, я это понимаю, и они это понимают. А казначейские ревизии проводятся занудами-форами, которым наплевать на меня и на все мои соображения. Моя единственная надежда – утомить их и заставить отцепиться. Так что выкладывай.
Майлз вздохнул:
– Сэр, я, как всегда, в вашем распоряжении. Что вы хотите знать?
– Расшифруй счет на оборудование при операции по вывозу человека с Архипелага Джексона.
– Я думал, в моем докладе все перечислено.
– Перечислено, да. Но не объяснено.
– Мы бросили половину оплаченного груза высококлассного вооружения в порту станции Фелл. Если бы мы этого не сделали, у вас было бы на одного ученого, на один корабль и на одного полученного меньше.
– В самом деле? – Иллиан сложил пальцы домиком и откинулся на спинку стула. – Почему?
– Ну… Там вышла довольно запутанная история. – Майлз невольно улыбнулся. – Это останется между нами?
Иллиан склонил голову набок.
– Хорошо…
Майлз всмотрелся в изображение на экране. Там медленно рос маленький яркий шарик – планета Архипелаг Джексона. Сверкающая, богатая, порочная… Джексониане утверждают, что их пороки – следствие развращенности миров: если бы галактика была готова платить за добродетель, то они мигом нашпиговали бы планету храмами, и все желающие могли бы прилетать сюда для покаяния и духовного очищения. На взгляд Майлза, эта аргументация была сомнительной, но все же, не существуй Архипелаг Джексона, галактике, возможно, пришлось бы его изобрести. Соседи могут сколько угодно прикидываться возмущенными, но они не позволили бы этой планете существовать, если бы втайне не считали ее полезной для своей теневой экономики.