Границы между нами
Шрифт:
Секунда, и оторопевшая Алиса, которая даже слова не успела сказать, уже стояла за дверью кабинета.
– Что это было? – спросила она у друга.
– Не бери в голову, главное, что отпустили. Давай ускоримся. Поймаем ближайший автобус и доберемся уже наконец до Города.
***
Алиса толкнула дверь праздничного агентства и зашла на ресепшен. На входе как обычно стояла администратор Аделинушка (как ее звали все здесь) – белокурая красотка с длинными стройными ногами на высоких каблучках, с безупречным маникюром и непокидающей ее кукольное личико обворожительной улыбкой. Но сегодня при виде Алисы, девушка с обложки журнала вдруг поменялась в лице.
– Алиса, доброе утро, – вместо обычной улыбки заговорщически прошептала Аделина. – Там шеф рвет и мечет. Сказал, чтоб как только ты появишься, сразу шла к нему.
– Мда уж, – задумчиво протянула Алиса.
– А что случилось-то?
Алиса только махнула рукой и не стала отвечать. Тем более, что скорее всего сплетница Аделинушка, а от нее и весь остальной коллектив, уже давно все узнали. Алиска переехала жить в гетто! Чем не повод для чесания языков?
Вообще-то Алиса любила свою работу. И всех своих коллег. Это были действительно веселые и клевые ребята. Но перемыть кости друг другу никто не был против. Алиса обычно в таких случаях старалась уходить. Слушать подобные «бельевые» темы ей было неинтересно, а уж тем более болтать о ком-то за его же спиной – она считала просто неприличным.
Обо всем этом девушка думала, пока поднималась по широкой красивой лестнице в кабинет шефа, который, к слову сказать, только так и позволял обращаться к себе – шеф. На деле шеф был сорокалетним (или около того) статным мужчиной, без семьи, обязательств, но зато с кучей претензий к своему коллективу. К Алисе же он всегда относился с особым трепетом: ее любили дети, а значит постоянно поступали новые заказы, и от этого росла прибыль фирмы. Поэтому он берег ее и души не чаял в своем лучшем аниматоре.
Привычная лестница сегодня казалась нескончаемой. Алиса перепрыгивала через две ступеньки и спешила уже поскорее закончить с вопросом по валиданту, чтобы наконец-то успокоиться. Она не привыкла быть «вне закона», и нынешнее положение вещей ее напрягало, не давая расслабиться.
За дверью кабинета было тихо. Алиса постучала и робко заглянула.
– Можно, шеф?
– Заходи, – раздался его строгий голос, – садись.
На долю секунды Алисе показалось, что в голосе начальника промелькнула нотка холода и недовольства. Еще через секунду девушка поняла, что ей не показалось.
– Ты что творишь? – разразился возмущенным и повышенным тоном шеф, как только Алиса закрыла за собой дверь.
Кабинет шефа всегда давил на Алису. Это была огромная комната с высокими потолками, но таким маленьким окном. Просто неприлично строить такие большие помещения и делать в них крошечные окна! Стены были увешаны благодарственными письмами от клиентов, которые шеф приторно-сладко выпрашивал у каждой шишки, которая была хоть какой-нибудь значимости. Рамки с письмами на стенах перемешивались с фотопортретами шефа. Из-за этих фотографий, любой, кто оказывался в его кабинете, попадал под пристальное наблюдение десятков противных поросячьих глаз шефа.
Алиса присела на краешек стула. От неожиданности ее затрясло. Она слышала, что шеф позволяет себе так общаться с другими подчиненными, но сама на их месте никогда не бывала.
– Почему я узнаю о том, что ты переехала в гетто от соответствующих органов, а не от тебя? Ты хочешь, чтобы мой бизнес полетел к тартарарам собачьим? Да ты…
Пока Алиса краснела, бледнела и подбирала слова, шеф продолжал пылесосить ее всеми недобрыми выражениями, которые она никогда раньше не слышала в свой адрес. Когда он наконец-то остановился, вопросительно взглянув на нее, девушка выдавила из себя:
– Это случилось на выходных. Я просто не успела…
– Не успела она! Да ты должна была мне первому сообщить об этом! Понимаешь? Позвонить, написать. Да хоть голубя послать. Но сообщить!
– Я не знала, что это так серьезно. Я всю жизнь прожила в Городе, а тут…
Шеф, казалось, даже не слушал Алису, и тем более не собирался вдаваться в подробности ее личных драм.
– Уволена! – рявкнул он. – Чтоб уже через полчаса здесь не осталось никакого упоминания о том, что ты у меня вообще когда-то работала!
Из-под Алисы словно выдернули стул.
– К-к-как? Как уволена? – обезоружено развела руками она.
– А как ты думала, дорогуша? Наши клиенты – приличные, уважаемые люди, которые доверяют нам своих детей. Что они скажут, если узнают, что у нас работает кто-то из гетто? Это же клеймо! Да к нам перестанут обращаться! Мы останемся без заказов, и все, финита моему агентству. Не позволю. Уволена, я сказал.
– Но, как же валидант? – не сдавалась Алиса в отчаянии. – Вы можете хотя бы выдать мне его? Иначе мне будет закрыт проезд в Город.
– С глаз. Моих. Долой, – разделяя каждое слово паузой, прошипел шеф.
– Послушайте… просто помогите получить валидант. Я уйду, но он мне нужен…
– Вон!
На глаза Алисе накатила волна слез. Разговаривать дальше не имело смысла. Чтобы не показать своей слабости, девушка встала со стула и, отвернувшись, молча направилась к двери. Она уже практически вышла из кабинета, когда шеф , неожиданно смягчив тон, остановил ее.
– Слушай. Ну, ты это. Все-таки неплохой аниматор. Так что, как снова переберешься в Город, дай знать. Вернем тебя назад.
Алиса на несколько секунд задержала свой полный ненависти взгляд, на гладком, забитым ботоксом лбу начальника. Ей пришлось в буквальном смысле прикусить зубами язык, чтобы не опуститься, и не сказать начальнику что-нибудь резкое и грубое. Чтобы не швырнуть ему в голову стоявшую на полке справа медную статуэтку клоуна. Пронизавшая ее боль действительно привела в чувство, и Алиса просто вышла из кабинета. Конечно же, на прощание эпично хлопнув дверью.
Выйдя в холл, она рассчитывала сесть на холодный пол и прямо на нем разрыдаться. Но там ее уже ждал неприятный сюрприз в виде толпы коллег. «Аделинушка…» – без особой благодарности подумала Алиса. На секунду девушка отвернулась от них, глубоко вздохнула и, как можно незаметнее, вытерла накатившиеся, но так и не выплеснутые слезы.