Гравитация
Шрифт:
— Действительно, хорошая идея, — согласилась я, глядя на сестру. Уложенная стрижка, ухоженная кожа, поблескивающие в ушах небольшие серьги с настоящими камнями. Как мы могли быть с ней родными и при этом абсолютно чужими? В чем скрывался секрет? Вроде мы жили в одной семье, нас воспитывали одинаково — одни правила, одни законы и одни устои для нас обеих. Как каждая из нас выросла разным человеком, живущим в разных мирах, не имеющих ничего общего между собой?
Неожиданно я поняла одну вещь, которую не замечала раньше. Что ей, что мне — нам неудобно находиться рядом. Словно мы служим друг другу немым напоминанием о том, что
Посидев с сестрой еще немного, я решила, что пора заканчивать свой визит. Нина стала сетовать, что я вечно тороплюсь поскорей уйти, но на самом деле она была втайне рада окончанию нашего общения. Когда мы шли через ряд комнат к выходу, она продолжала еще что-то рассказывать, но уже с меньшим энтузиазмом, чем прежде. Сделав вид, что горячо обнялись на прощание, мы оглядели друг друга в неловком молчании. В этот момент дверь отворилась, пропуская широкую фигуру Алана, похожую на детский волчок. Нина разом позабыла о неловкости, превращаясь в себя настоящую. Она расцеловала мужа, держа его лицо так, что казалось, будто оно съехало вперед складками, как морда шарпея. Алан снисходительно позволял себя тормошить, и я подумала, что они вполне подходят друг другу — оба никогда не поступятся своим комфортом и знают, чего хотят для себя. — Дорогой, смотри, кто у нас сегодня, — вспомнив про меня, защебетала Нина. Алан растянул полные губы в улыбке, приветствуя меня. Я улыбалась ему, а сама с интересом смотрела в холодные, цепкие глазки, похожие на непрерывно работающий калькулятор. До них улыбка никогда не доходила.
Дверь за спиной Алана отворилась, и он отодвинулся в сторону, позволяя всем лицезреть еще одного сегодняшнего гостя. Не будь я почти готова к такому, наверно дурацки захихикала бы, восхищаясь тем, какой злой иронией обладает то, что мы называем «стечением обстоятельств». Вместо этого я просто улыбалась и смотрела на человека, чьи глаза были похожи на две плошки. Если Габриил и знавал плохие дни, то сегодня как раз был один такой.
— О, боже, какой сюрприз, — воскликнула Нина, всплескивая руками, — проходи, не стой у дверей!
Габриил сейчас явно мечтал оказаться не просто у дверей, а где-нибудь на другом континенте. Желательно, с чужими документами.
— Действительно, какая встреча, — я не скрывала издевки в голосе. Кажется, я считала, что должна встретиться со всеми ними лицом к лицу? Ваш заказ готов, мадам.
Габриил что-то вяло пробормотал, Алан снисходительно кивнул ему, призывая ободриться.
— Жаль, что уже ухожу, но я рада всех вас видеть, — я посмотрела на Нину, сладко улыбающуюся мужу и не замечающую одеревеневшей физиономии Габриила. Все трое горячо, и от того еще более фальшиво попрощались со мной нестройным хором. Я была уверена — двое из них провожали совсем недобрыми взглядом мою спину, пока я удалялась по направлению к воротам за которыми меня ждало такси, и была в пределах видимости из окон дома.
Где-то на середине дороги, когда мы проезжали старый парк в центре города, я попросила таксиста остановиться и пошла дальше пешком. Листва медленно опадала вниз, на землю, и тишина была наполнена слабым шорохом. По привычке натянув на голову капюшон, я брела между высоких рядов деревьев и наслаждалась ощущением свободы. Никаких стен — ни реальных, каменных, ни искусственных, в виде придуманных клеток-решеток. Если отмести в сторону все, что превращает людей в слаженную массу, то остается лишь человек и вселенная. И тут уже не свалишь ответственность за свои действия, решения на кого-то другого.
Большой лист плавно слетел с низкой ветки и упал мне прямо на ладони. В желтеющей ткани виднелись тонкие сеточки-прожилки, делающие его похожим на старое кружево, выцветшее от времени. Я опустила руку и позволила ему лететь дальше, к земле.
Парк не был слишком большим, где-то через пару поворотов уже виднелись в просветах деревьев дома улицы, пролегающей возле аллей. Я дошла до дома за какие-то полчаса. Оставалось пройти дорожку через газон, и я была бы у двери.
В кармане тихо запищал телефон, и я вытянула его из куртки, чтобы ответить на звонок.
— Если ты остановишься и обернешься назад, я буду очень признателен, — могу поспорить, что произнося это, Гаспар посмеивался. Несмотря на то, что я обдумывала всю неделю, несмотря на все мысли, я поймала себя на желании разъехаться в улыбке. Остановилась и оглянулась назад, задаваясь вопросом — как так получается, что он появляется, и в моей голове словно переключается какой-то рычаг?
Я ненавижу этого человека. Я знаю, что он желал мне смерти. Но сейчас я вижу улыбку, которая оставляет сеточку морщин в уголках глаз, вижу волосы, прядь которых выбивается и падает на широкий лоб. Меня раздирает на части то, кто передо мной и то, как он почти искренен сейчас.
Затем я вспоминаю то, что планировала все это время. Будь самой собой и не проявляй глупость. Поэтому я улыбаюсь во весь рот и шагаю Гаспару навстречу. Лгут все, в большей или меньшей мере, почему бы и мне не воспользоваться их же оружием?
В руке у Гаспара небольшой продолговатый сверток. Сам он выглядит как всегда — уверенным, с толикой лоска, но при этом немного усталым. Это видно по тому, как под глазами кожа темнее, чем обычно, словно он не спал достаточно долго.
— Я только вернулся в город, — отвечает он на мой вопрос, — пришлось провести несколько часов в самолете.
Мы заходим внутрь, и я на мгновение задаюсь вопросом — как часто Гаспар размышляет о моем убийстве, находясь здесь, ходя по комнатам дома? И направляюсь на кухню, ведь наши совместные посиделки уже превратились в своеобразный ритуал с чашкой горячего чая или кофе.
Пока чайник начинает потихоньку разогреваться, я возвращаюсь к Гаспару, явно над чем-то раздумывающим. Он протягивает мне сверток, и сейчас я слышу в его голосе немного деланное безразличие:
— Я подумал, что это может тебе понравиться.
Пока я вожусь с нежно-лиловой подарочной бумагой, которая придает свертку праздничный вид, Гаспар смотрит в окно. Если я правильно понимаю, то он в некотором напряжении ждет момента, когда я доберусь до прячущейся под бумагой вещи. Невероятно, он что, волнуется?
Это альбом. Красивый альбом в переплете, внутри которого собраны виды самых красивых мест мира, потрясающие своей трехмерной реалистичностью фотографии. Когда-то в школе я мечтала о таком, но это была именно мечта, стоящая чересчур дорого. И сейчас она покоится в моих руках. Сказать, что у меня перехватывает дух, значит не сказать ничего. Я могу только восхищенно таращиться на альбом, пожирая его глазами.