Гравитация
Шрифт:
Когда он обернулся ко мне, я поняла, что надо действовать. Надо убираться отсюда, не пытаясь больше выяснять — что за дерьмо творится вообще вокруг. Бежать, спасать свою шкуру и только потом, в самой глубокой норе обдумать происшедшее и попробовать понять — а что на самом деле происходило всё это время.
— Ты непредсказуема, Ван, — заговорил Гаспар, — хотя могла просто довериться мне, и всё было бы иначе. Кроме того, ты постоянно обманывала меня, при всём том, что я на самом деле был искренен.
Его лицо выражало борьбу противоречивых эмоций. Думаю, с одной стороны ему хотелось убить меня, а с другой, он был невероятно доволен тем, что я всё ещё
Я незаметно перенесла вес тела на здоровую ногу. Гаспар провел рукой по волосам, качая головой и всем видом демонстрируя полное смятение. Кажется, теперь, когда Тагамуто больше не участвовала в этой сцене, он внезапно поддался эмоциям и явно не мог в них разобраться. Серого и зеленого в его глазах практически не осталось, радужка глаз потемнела, как грозовая туча.
— Ты обманывала меня и предала. Сознательно делала мне больно.
— В жизни всё не сахар, знаешь ли, — сипло отозвалась я, прикидывая — смогу ли преодолеть расстояние до двери.
Гаспар криво усмехнулся, отчего его лицо ещё больше исказилось. Выражение спокойствия и взгляда на всё сверху вниз исчезло. И я поняла, что ему действительно причиняет боль факт того, что его использовали и обманывали.
— Почему ты такая лживая, Ван? — Он спрашивал меня так, словно мой ответ внесет какую-то ясность. Я пожала плечами. Сложно объяснить — зачем лжешь, когда от этого зависит твоя жизнь.
— Ты играешь в свою игру, идешь к своим целям, добиваешься их, во что бы то ни стало. Тебе без разницы — чем придется пожертвовать, и остановить тебя невозможно. Всё, что тебе было нужно — так это узнать, кто убивал, кто во всём этом замешан. Ах, а на то, что ты прошлась по мне, тебе плевать!
— Это не так, — слабо возразила я, ощущая укол вины. В словах Гаспара была правда, и бессмысленно её отрицать. В то же время он был неправ. Я не могла перешагнуть через всё то, что завертелось с момента нашего знакомства. Ненормальность происходящего, его поведение, все странные вещи, которые только усугубились за последнее время, всё это не способствовало тому, чтобы я перестала бояться и подозревать.
Весь ужас ситуации заключался в том, что с одной стороны он по-прежнему оставался тем самым Гаспаром, который был для меня самым близким человеком всё это время. А с другой стороны, я уже не знала — кто он такой. И его слова про то, что неизвестным убийцей была Анна Тагамуто, не укладывались в моей голове. Я знала, что не она одна устраивала все это. Не Анна убивала тогда в сарае, не она сожгла Габриила, всё это делал Гаспар. Два зверя в одном городе.
Гаспар нервно сжал кулаки, затем опомнился и постарался более стать более спокойным. Это ему удавалось, но сквозь маску сдержанности было видно, что внутри него бушует гигантский пожар. Одно неверное движение, и мы пропали.
Он провел рукой по лицу, пытаясь взять себя в руки.
В этот момент я подскочила, пытаясь не обращать внимания на сводящую мышцы боль в ноге, и бросилась к двери. Я не смогу уйти далеко, но хотя бы немного пройти у меня получится при условии, что Гаспар не догонит меня раньше, обогнув стол и перебравшись через тело Анны.
Приволакивая пострадавшую ногу, я выбежала из дома. Чернела улица, и тусклый свет фонарей растворялся в вязкой ночи, отчего всё казалось гораздо больше и бесформенней. Прямо перед домом лежала черная фигура, и снег вокруг неё темнел разводами. Агент Бьёрн не двигался, и я поняла, что он, скорее всего, уже мертв.
Если я хотела выжить, я должна была двигаться. Потом, если я спасусь, то подумаю о Бьёрне. Жестоко и цинично, но это была уже не игра.
Я слышала шаги Гаспара. Он вышел из дома, явно удивленный тем, что я смогла бежать. Сейчас он даст мне небольшую фору, а потом спокойно и неспешно направится за мной, как хищник на охоте.
Хотя, возможно, что я ошибалась.
— Ивана! — Крикнул Гаспар. Отзвуки стояли в ушах и разъедали всё внутри горечью, которой было наполнено моё имя, когда он его произносил.
Краем глаза я заметила, что Бьёрн внезапно шевельнулся, когда я проковыляла мимо него. Вяло и медленно подтащил руку по черному от крови снегу и выстрелил.
Я не видела, как Гаспар оседает на ступенях крыльца. Я не видела, как Бьёрн снова лежит бесформенной грудой, и жизнь медленно отлетает от него. Я не хотела думать о том, что Гаспар смотрит мне в след. Я продолжала бежать, хромать, шагать прочь. Прочь отсюда, пока ещё есть возможность — вот единственная мысль, которая оставалась в голове.
Когда я выбралась на проезжую часть, последнее, что я увидела, это бросающиеся на меня из-за поворота улицы огни машины. Удара от столкновения и хруста своих костей я даже не успела почувствовать.
Из полицейского рапорта:
«Тело женщины в доме. Огнестрельное ранение. Мужчина с колотым ранением грудной клетки. Доставлен в ближайший госпиталь.»
Из карты наблюдения:
«Пострадавшая находится в тяжелом состоянии. Сознание отсутствует. Оскольчатые переломы костей ног. Перелом ребер в боковом отделе. Повреждение селезенки. Закрытый пневмоторакс. Подключена к системе жизнеобеспечения и искусственной вентиляции легких. Готовится к экстренной операции.»
Часть 2
Глава 22
Город живет без перерыва на сон. Каждый его район — как пульсирующий участок сердца, который вовлечен в работу. Огни отражаются в небе и в воде, благо ее тут предостаточно. Не замирающую ни на секунду жизнь Ванкувера бдительно охраняют пики Львиной горы, похожие на головы морских львов, наблюдающих за тем, что происходит там, внизу.
Если свернуть в сторону от шумных районов, оставить далеко позади один из берегов реки Фрейзер, которая впадает в узкий залив, затем проехать на немного разбитом автобусе Транслинк, то город меняется. Здесь почти нет туристов, совсем мало хороших машин. Но в то же время достаточно спокойно, чтобы стоять на балконе, выкуривая косячок, и не переживать, что лицезрение мужчины, облаченного в одни трусы, может кого-то оскорбить. Донго Туаре не волнуют такие мелочи. Он глубоко затягивается дурманящим дымом и выдыхает кольца. Те плавно вылетают в пространстве между домами, и уносятся вверх. Донго провожает их взглядом, растягивает в улыбке широкие губы и, подтянув трусы, возвращается в квартиру. Шлепки его босых ног нарушают тишину, и Донго Туаре думает, что надо бы как-нибудь купить хороший ковер. Он проходит в свою спальню, где воздух полон пьянящего аромата мускуса, сандала и тонкого запаха марихуаны. Донго никогда ничего не боится, но когда внезапно включается свет, который вгрызается в его глаза, он почти испуган. Сквозь пелену тумана, щуря слезящиеся глаза, Донго видит темную фигуру, сидящую на старом кресле в углу спальни.