Гравитация
Шрифт:
— Теперь мне понятно, почему Вы предпочитаете называть себя Ифритом, — голос звучит из призрачно дрожащей завесы тумана, меняется и плывет от действия наркотика. И Донго Туаре внезапно думает, что ему действительно становится не по себе.
— Ваш заказ готов, тут данные о ребенке, рожденном в указанном году от женщины, которая Вас интересует, и переданном в службу опеки, — чувствуя, как его голос больше похож на клекот, уточнил Донго. Ему нет никакого дела до того, почему гость интересуется ребенком одной из городских шлюх, его работа — найти сведения, вышелушить их из систем и баз данных, как орех из скорлупы. Его гости являются людьми без имён. Они
— О, это просто замечательно, — улыбается в темноте гость Донго.
По эбеновой коже лица Донго текут капельки пота, но он старается не обращать ни на что внимания. Ему жарко так, слово вся Сахара перенеслась в небольшую комнатку и теперь удушает его зноем. Наконец он отрывает взгляд от небольшого ноутбука и смотрит на того, кто стоит за его плечом.
— Вы чрезвычайно талантливы, господин Ифрит, — в голосе говорящего с ним гостя слышится одобрение, и Донго на мгновение переводит дух. Он не может объяснить — почему его гость внушает ему безотчетную панику. Это слишком глубокое, слишком древнее ощущение, которое спасало его предков от тихих шорохов в ночи. Донго не понимает — чем занимается этот незнакомец.
— Обидно, что такой талант прячется в тени, — говорит незнакомец, и Донго чувствует, как холодный пот течет по его спине. Зря он не хотел купить оружие, рассудив, что оно ему не пригодится. Донго ощущает, как в комнате их теперь больше — он, его гость и смерть.
— Ах, да, чуть не забыл. Ведь я должен передать Вам благодарность от одного Вашего заказчика. У него ещё был забавный ник, Кудряшка Ко.
— Мне оплатили работу, — настороженно возражает Донго.
— Считайте, что это дополнительный бонус, — улыбается незнакомец.
Он кладет перед ним небольшой чемоданчик, с тихим щелчком открывает его, чтобы Донго мог увидеть тусклые купюры. Дождавшись, когда Ифрит кивнет, его гость застегивает своё серое пальто и выходит из комнаты, насвистывая какой-то забавный мотив, похожий на детскую песенку. Донго смотрит на чемоданчик, где-то глубоко в его голове копошится мысль, что сумма слишком велика для обычного бонуса. Потом эта мысль уходит, и Донго еще некоторое время сидит на одном месте перед своими деньгами, затягиваясь новым косячком, и туман наркотика блаженно свивает кольца в его мозгу.
Позже вышедший на балкон дома, молодой человек, делает глоток пива. Из окон квартиры в здании напротив него выползают наружу клубы дыма и медленно тянутся вверх, в ночное небо с опрокинутыми звездами. Парень мгновенно трезвеет, хлопает себя по карманам брюк, разыскивая мобильный телефон, и вызывает пожарных. Они как раз успевают приехать к тому моменту, когда ревущее пламя поглатывает квартиру полностью. К утру пожарные наконец заканчивают тушить выгоревшие помещения, и спасатели могут приступить к поиску погибших. К счастью, погиб всего лишь один человек, наркоман Туаре, и люди радуются, что дом отделался малыми жертвами.
Боль вгрызается в каждый уголок, каждую клеточку. По венам разливается огонь, отрава, которая заставляет тело гореть на непрерывном костре. Все кости превращены в текучий металл, и в каждой конечности методично проворачивают острые крючки, рвущие плоть. У боли есть лицо, оно выглядит как женщина с кожей цвета молочного шоколада. Волосы боли ярко рыжие, как огонь. И каждый раз, когда она появляется передо мной, эта рыжая боль, я хочу только одного — умереть.
Я знаю, что еще не мертва. Из моих рук торчат провода, а там, где находятся ноги, высятся металлические конструкции. Сознание возвращается ко мне неожиданно, и я не знаю — что может быть хуже, чем застрять в искореженном теле. Когда бред уходит, я понимаю, что рыжеволосая женщина никак не связана с болью. Мерно пищит аппарат жизнеобеспечения, сообщая на экран параметры дыхания и давления. Никто не вливает в меня огонь, просто тело бьется за жизнь и горит от лихорадки.
Позже, когда не один раз за окном гаснет и возвращается день, врачи освобождают меня от интубационной трубки. Дыхание вырывается с хрипом и ранит горло, но зато я дышу сама. Хотя, до сих пор и прикована к кровати массой креплений, спицы которых пытаются срастить мои кости. Я не задаю вопросов врачам, не пытаюсь говорить. Долгими часами я смотрю в никуда, на белый потолок, пока меня не прерывают сестры, приходящие выполнять назначения и пытающиеся разговаривать со мной.
Лица людей, входящих в палату, впитывают в себя тишину и борьбу жизни и смерти, в которой я не хочу принимать участия. Наконец, врач говорит, что мне завтра придется встретиться с специалистом, который поможет мне. Сколько бы они не работали со мной, я должна настроиться позитивно, чтобы помочь лечению. Моя голова пуста как расколотый орех. Я молчу просто потому, что мне не о чем спрашивать. Не о чем говорить. И врач уходит, явно не уверенный в том, что мне можно помочь.
Специалист, призванный заставить меня продолжать борьбу, приходит тогда, когда тени на стене начинают медленно ползти, говоря о том, что за окном садится солнце. Она осторожно придвигает к кровати стул, оставаясь в стороне от бесчисленного количества проводов, садится на его край и спокойно смотрит на меня. Рыжеволосая женщина с кожей цвета молочного шоколада и почти черными глазами.
Она смотрит на меня, и её спокойный, глубокий взгляд, фиксирует любоее изменение выражения лица собеседника. Убедившись в том, что я заинтересовалась ею, женщина улыбается вежливой, тонкой улыбкой.
— Нас не представляли друг другу раньше, — она сидит так ровно и изящно, что кажется — хорошие манеры являются ее второй частью, неотъемлемым составляющим — меня зовут Андреа. А Вы — Ивана. Не думаю, что цель моего визита может быть для Вас не ясной. Я — специалист по реабилитации, и нам с Вами предстоит долгая работа.
Она еще сидит некоторое время, ожидая, что я что-нибудь скажу. Не увидев никакой реакции, Андреа поднимается со стула.
— Прежде чем попрощаться до завтра, я хочу, чтобы Вы подумали о том, что за окном уже наступила весна. Прошло три месяца, и Вы в любом случае не умрете. Придется найти что-то, что даст Вам цель выйти отсюда здоровой и готовой жить дальше.
За ней закрывается дверь, и палата снова погружается в тишину. Я узнала женщину, которую уже видела когда-то в зале, полном людей и музыки. Я видела эту женщину, когда рассудок боролся с реальностью и галлюцинациями. Это было так давно, что кажется теперь совсем нереальным. Но её слова что-то будят внутри лежащего в спячке мозга, и мысли медленно, неуклюже начинают ворочаться в черепной коробке.
Андреа приходит снова и снова. Она хочет, чтобы я вернулась к прежней, полноценной жизни. Но я не хочу объяснять ей, что испытываю полнейшее нежелание становиться прежней. Сейчас я понимаю, что всё время была недалекой, зацикленной на мелочах эгоисткой. И пала жертвой собственной глупости. Кроме того, эта глупость повлекла за собой достаточное количество дерьма, разгрести которое невозможно.