Гражданская самооборона
Шрифт:
— Ага! На чучело пустили, бедолагу…
— Похоже, папаши, вы не совсем понимаете, с кем имеете дело, — зашипел, подымаясь с места взбешённый беззлобной болтовнёй святых отцов Темиркан. — Да я…, — договорить он не успел, распахнувшаяся широкая дверь впустила в переговорную комнату ещё двоих мужчин, заставив всех присутствующих повернуться в их сторону: темноволосый квадратный крепыш с лопатообразными ручищами и светлый, сухощавый парень, повыше и поизящнее, остановились у выхода, спокойно разглядывая Серых…
Процедура досмотра всех желающих попасть в апартаменты к хозяину Городка была неизменной: тесный тамбур, глазки видеокамер и безжалостный
— Судя по твоему выражению, мы никого не нашли…, так? — добродушно, совсем иначе, чем ожидалось, проговорил Хром, закуривая толстую сигару.
Славик покивал в ответ головой, но чутьё ему подсказывало, что разноса за нерадивые действия скорей всего не будет. Да и вряд ли его можно было обвинить в чём-то: он больше суток висел на передатчиках, координировал работу групп, чуть ли не сам полез с десантом под землю, в смысле, руководил каждым их шагом, преследуя обнаруженные следы! Почти схлопотал «паралич», когда связь с ними прервалась, а другие команды опоздали на помощь, проинформировав, что было боевое столкновение с неизвестными… Как же, он ни секунды не сомневался, кто раскрошил его отряд — проклятый Темиркан, но доказательств пока никаких, а шеф почему-то мурлычет от удовольствия и курит! Он обычно вытягивал «побаловаться», из запасников, свои «кубинские» только тогда, когда чрезвычайно был чем-то доволен… и что же всё-таки произошло?…
Заметив, испуганно-растерянное выражение на физиономии своего подчинённого Хром чуть не расхохотался. Хотя, для порядка всё же стоило сначала его покошмарить: погибли люди, пропала техника, но кому, как не ему известно, что Славик сделал всё возможное и даже чуточку больше. Не спал мужик двое суток! Чего ж на него рычать-то, тем более что Серые всё же получили дырку от бублика, а Ника целой и невредимой добралась до монастыря!
Не всё так плохо, разве что Темиркан…
Вот заноза в заднице и не только у него одного!
Монахи что-то туманно намекнули во время радиоразговора, что готовят встречу и планы, которые должны существенно изменить ситуацию, но чего именно ожидать — не сказали. И правильно сделали… Как бы сигнал не кодировали, но перехватить и прочитать его при нынешнем развитии технологий — это плёвое дело. А посему, надо ждать гостей… и угостить Славяна коньяком что ли?
— Ну, начальник, ты как относишься к спиртному? — заговорил наконец-то после затянувшегося молчания хозяин Городка и довольно улыбнулся, глядя на то, как вытягивается от недоумения лицо его помощника.
Какое-то время монастырь просто бурлил, вспоминая «дружественный» визит Серых и то, как их провожали…
Ребята из охраны никак не могли успокоиться, донимая Горыныча вопросами, что за «поводок» он такой применил, держа обоих парламентёров без особой натуги, но таким макаром, что ни тот, ни другой даже не дёрнулись, хотя очень хотели. Темиркан всё порывался проорать что-то непотребное, но Егор, чувствуя это, просто шире начинал улыбаться и чуть присев побыстрее вёл своих пленников к выходу. Правда, кажущаяся лёгкость в конце, у самых ворот обозначилась-таки бисеринками пота на лбу, но, отпустив своих «подопечных» и так же дружелюбно продолжая склабиться, грязных проклятий в свой адрес он от них всё же не услышал. Глаза Егора предупредили Серых, что всему есть предел. И если там, в зале, после того как длинноволосый грубиян успел брякнуть несколько неучтивых слов и от справедливого наказания его спасло только вмешательство одного из старцев пожалевших «болтуна», то здесь, за стенами монастыря законы гостеприимства своё действие заканчивали.
И Темиркан почувствовал, всем своим нутром ощутил, что если он попытается сказать хоть одно «кривое» слово, этот крепкий светловолосый парняга размажет его и Сёму по земле, наматывая их потроха на свой локоть с превеликим удовольствием, и ничто их не спасёт, даже его непревзойдённое мастерство рукопашника…
Так парламентёры и убрались молча, пряча бешенные взгляды, друг от друга и от многочисленного сопровождения, которое с удивлением взирало на позор командиров. Кстати, Серые исчезли из поля зрения абсолютно, даже на дальних подступах перестали мелькать их патрули, и это настораживало: не те это были люди, чтобы прощать такие обиды.
Впрочем, Егор во всю эту высокую политику не вмешивался, вернее к ней допущен не был и занимался своими делами: взбадривал организм всяческими упражнениями, возился с Васькой и Тузиком, который рос не по дням, а по часам и выглядывал Нику, пропадавшую сутками в местной лаборатории, которую предоставили ей для работы. Девушка только пару раз нарисовалась у них в комнате, поинтересовавшись как у них дела, и вновь исчезла, мотивируя свою занятость тем, что её знания здесь нужны без каких-либо отлагательств. Последний её визит был самым коротким и самым действенным. Она без лишних слов вкатила Горынычу укол в руку, пояснив, что ему это будет полезно…
Данная процедура не была безобидной: его корёжило больше суток, а появившаяся на пару минут «мучителка», как окрестил её после этого Васька, предусмотрительно испарившийся из помещения, прикрывая руками попу, внимательно его осмотрев, спокойно отметила: «Чудненько!».
— Куд-да уж-ж л-луч-ше! — лязгая зубами, поддержал разговор парень.
— А что ты хотел? — ехидно улыбнулась ему Ника. — Учитывая твоё недавнее состояние, ты ещё хорошо держишься…
— Д-да-а, — обрадовался Егор. — А мог-гло б-быть и х-хуже?
— Могло, да не стало, — уже без всяких подковык закрыла тему девушка. — Завтра будешь как огурчик!
И не обманула…
На утро Гор проснулся и впрямь как «новенький рубль»: голова ясная, все предметы приобрели чёткие очертания, да и виделось всё гораздо лучше и дальше. Раненая нога, болевшая накануне так, что он с трудом уснул, молчала. Поднявшись с лежака, с удивлением отметилось, что стальные зубы, бесперерывно грызшие бедро, почти ослабили хватку, и двигаться получалось гораздо ловчее. Да и вообще, внутри всё «пело и плясало», из ушей шёл дым, а кровь бурлила по жилам как знаменитая Ниагара. От распиравших его эмоций Егор не нашёл ничего лучше как пройтись по комнате знаменитой «роботической» походкой Терминатора, повизгивая и покрякивая на поворотах, как будто сервомоторы, которые приводили в движении его руки и ноги, работали с перегрузкой.