Гражданская самооборона
Шрифт:
— Так просто…
— А отключить этого шпиона можно?
— Легко! — девушка указала на клавишу, которая вырубала хитрый прибор.
— И что, они нас на самом деле не увидят?
— Скорей всего, ведь мы же выйдем из системы…
— В рот компот! Так чего ж мы сидим?
— Ну, не знаю, — ответила Ника. — По-моему, мы думаем, куда уносить ноги…
— А чего тут думать-то! — Егор прищурился и повёл пальцем по карте, отмечая маршрут. — Короче, по направлению к Кашире нам дорога заказана, а значит, что?
— Что…
— Уходим по Промышленной, ныряем под железкой и перебираемся на Варшавское шоссе.
— А дальше?
— Дальше…, — парень почесал затылок. — Дальше дуем туда, где нас меньше всего ждут, в центр.
— Хорошо, — согласилась девушка и принялась регулировать своё кресло, подгоняя его таким образом, чтобы ей удобно было стрелять из пулемёта с откидным прикладом, который убирался во время движения.
Покосившись в её сторону и, наблюдая за тем, как она спокойно и деловито готовится к грядущим событиям, Горыныч вздохнул (весело же тутошним женщинам живётся, если они на войну, как на дискотеку собираются), отключил навигатор и пробурчал:
— Пристегнись…
Послушная машина бодро покатила вперёд гораздо быстрее и увереннее, чем предыдущий их аппарат. Мглистые предрассветные сумерки сменили чернильный мрак, но видимости они не прибавили. Наоборот, наступало самое паршивое время, когда искусственное освещение теряло свою силу, тая в рассеянном солнечном свете, а до настоящего ещё нужно было дождаться. Именно в этот час все предметы словно растворялись в окружающей среде, забывая о своих истинных размерах, пугая мнительных неопределённостью. И именно в это время больше всего хотелось спать, а внимание людей притуплялось, оборачиваясь для них серьёзными неприятностями. Правда, Егору расслабиться не дали: сначала Вася, который ежеминутно гыгыкал сзади, то и дело порываясь комментировать увиденное, а потом опять прорезался передатчик.
— Первый пятому ответим, приём! — раздался вкрадчивый, почти задушевный голос, принадлежавший, Егор наверняка был уверен, Глобусу.
— Ну? — парень небрежно ответил, напрочь отметая всякую субординацию, скрываться смысла уже не было.
— Где ты, родной?
— Какой я тебе в ж…, кхм, ну ты понял, в общем, — так же в тон и в тему ответил ему Горыныч.
— Я ж тебя из под земли достану…, — залопотала рация.
— Слышишь, кучерявый, — намеренно обидел собеседника Гор. — Когда мы с тобой встретимся, тогда и поговорим, а пока, тренируй своих бакланов, если сам чему-нибудь обучен, не теряй времени, волосатик!
— Да я…! — заверещал динамик, но что хотел сказать ему Сёма, Егор слушать не стал. Наверняка слова, которые были бы удобоваримыми для детского или женского слуха в этом сообщении отсутствовали, а чего ж тогда пугать и расстраивать близких ему людей?
Он выключил аппаратуру, тем более что бесполезная болтовня только отвлекала…
Приближалась железнодорожная насыпь, обозначившись впереди своей крутизной и непроходимостью для любой наземной техники, но тоннель, сделанный в старые добрые времена, сохранился и пропустил, помогая унести ноги от близкой погони. У них была фора по времени, было преимущество в маршруте, не зря же умные люди говорили, что у преследователя одна дорога, а у беглеца сто, но слишком уж они успели насолить Темиркану и Глобусу в том числе. В смысле, не они, а он — Егор Васильевич Малахов, майор, без пяти минут подполковник и т. д. и т. п. Но обольщаться тем, что им удалось скрыться навсегда, всё же не стоило. Особого ума не нужно было, чтобы догадаться, куда они подевались, а значит, самая веселуха ещё только намечалась.
«Интересно, — подумал Горыныч. — А если нас всё-таки загребут эти Серые, меня сразу в расход пустят? — Hammer бултыхаясь по какому-то подобию чего-то такого, что когда-то, небось, называлось бетонным плитами, продрался наконец-то к Варшавке и выехал на довольно-таки неплохое покрытие. — Не-а! Сразу меня точно не убьют, будут сначала мучить, чтоб отомстить за всё, а уж только потом, каким-нибудь особо зверским способом попытаются отправить на тот свет!».
— Ты о чём задумался? — заметив радостную улыбку на его лице, заинтересовалась Ника и сделала свои выводы. — Наверное, о чём-то хорошем, да? Что-нибудь из детства или романтического юношества? Ну, скажи, угадала я или нет?
— Да уж, — согласился с девушкой Гор, особо не сопротивляясь…
В отличие от всех дорог, по которым Егору довелось до этого проехаться, Варшавское шоссе оказалось в самом приличном состоянии и непонятно, по какой, собственно, причине. Единственное место, где он призадумался, стоит или нет следовать привычным путём — это было слияние двух основных магистралей: Варшавки и Каширки. Именно здесь один из путепроводов проходил поверх другого, образуя большой тоннель, и асфальт в этом месте пошёл буграми и вспучился, словно только ждал, чтоб на него кто-нибудь забрался, а он — бац! и рухнул вниз.
Горыныч решил не рисковать и объехать эту ловушку по встречной, жестоко нарушив дорожные правила. Будь это прежние времена, к нему бы уже точно летел какой-нибудь радостный ГАИшник, дуя в свисток и размахивая полосатым жезлом в предвкушении солидного вознаграждения. Но сейчас, об этом можно было только мечтать…
Машина бодро пронеслась по Большой Тульской и на Площади Серпуховской заставы, Егор вдруг неожиданно для самого себя свернул направо, к Свято-Даниловому монастырю.
— Стой! — тут же отреагировала Ника, посмотрев на него с прежним подозрением. — Ты знал, да? Знал?
Парень ударил по тормозам, не обращая внимания на недовольное Васино ворчание и глухой шлепок свалившегося на пол толстопузого Тузика.
— Ты про что это? — он с недоумением повернулся в её сторону и заглушил мотор.
— Зачем ты поехал к святой обители?
— Да я просто, следы путаю…
— Точно?
— Точно-то точно, только ты мне скажи, а в чём дело-то?
— Ну-у, я не знаю, — замялась девушка. — Сама хотела тебе предложить, да только сомневалась, пустят ли нас?
— Куда?
— Да! — запыхтел сзади мальчуган, водворяя на место своего четвероногого товарища. — Давай, говоли нам по плавдыснему…
— Вась, смотри в телевизор, без сопливых скользко! — «деликатно» попросил не вмешиваться того Горыныч, и придвинулся, насколько это было возможно к своей собеседнице. — Итак, Ник, чего я ещё не знаю…