Гражданская война в Испании 1936–1939

Бивор Энтони

В больших и средних городах, где преобладали социалисты и коммунисты, правосудие было лишь имитацией: часто для ускорения судопроизводства демонстрировались фальшивые членские билеты Фаланги, якобы принадлежавшие подсудимым. Приговоренных немедленно уводили и расстреливали, а их трупы часто оставляли на виду с табличками, что казненные – фашисты. Анархисты пренебрегали этим фарсом и расстреливали без предисловий. Веря в ответственность человека за собственные действия, они отвергали любую корпоративность, которая могла бы послужить прикрытием для чиновников. Другой причиной поспешных казней был категорический отказ пользоваться тюрьмами – самым символичным из всех государственных учреждений.

Появление в Испании собственных «чека» не вызывает удивления [187] , если учесть шпиономанию и разочарование в правительстве, не сумевшем воспротивиться военному мятежу. Некоторые «чрезвычайные комиссии» превратились в банды во главе с вожаками-оппортунистами.

Одной такой, расположившейся во дворце графа дель Ринсона в Мадриде, заправлял Гарсиа Атаделл, бывший генсек «Коммунистической молодежи», сбежавший с награбленным в Аргентину, но пойманный по пути националистами и позже казненный на гарроте.

187

В официальном франкистском документе Causa general утверждается, что в одном Мадриде было более 200 «чека». См.: Santos Juli'a (ed.). Victimas de la Guerra civil.

Множество преступников, пользуясь страхом и хаосом, чувствовали себя как рыбы в воде, прикрываясь модными политическими знаменами. Многие из тех, кто занимался устранением реальных и воображаемых фашистов, были не политическими фанатиками, а простыми подростками с заводов и из лавок, наслаждавшимися внезапным всесилием. Актриса Мария Касарес [188] (дочь бывшего премьер-министра), работавшая вместе с матерью в мадридской больнице, описывала, что произошло, когда они однажды утром нашли в своей машине кровь. Молодой водитель Пако «чуть заметно пожал плечами и сказал: “Мы возили кое-кого прокатиться (эвфемизм из тогдашнего гангстерского кинематографа) сегодня поутру. Простите, не успел вымыть машину”. Я увидела в зеркальце заднего вида его улыбочку – одновременно хвастливую и виноватую, выражение какой-то свирепой невинности, как у пойманного за руку ребенка» [189] .

188

В 1936 г. Мария Касарес покинула Испанию, переселившись в Париж. В дальнейшем она стала подругой Альбера Камю и сыграла во множестве культовых фильмов французского кинематографа, таких как «Дети райка» Марселя Карне (1944) и «Орфей» Жана Кокто (1950). (Прим. ред.)

189

Maria Casares. Residente privil'egi'ee. Paris, 1980.

Несмотря на волну политических убийств в Мадриде в первые недели, там оставалось немало националистов, судя по количеству поднявших голову через два с половиной года, при приближении войск Франко. Те из высшего и среднего класса, кто знал о грозящей опасности, обычно пытались уйти в подполье, выдавали себя за рабочих, чтобы сбежать из Мадрида, или искали убежища в посольствах.

На начало февраля 1937 года в иностранных представительствах пряталось примерно 8500 человек [190] . Некоторые посольства, представлявшие правительства, сочувствовавшие националистам, действовали как шпионские центры, используя радио и дипломатическую почту для передачи информации другой стороне. Через несколько месяцев одна «чека» открыла лжепосольство и поубивала всех, кто пытался там скрываться. Беспорядочные убийства пошли на спад только тогда, когда были взяты под контроль все выпущенные из тюрем преступники и начались военные действия вблизи Мадрида.

190

См.: Santos Juli'a. Victimas… P. 131.

Самая страшная гекатомба в Мадриде имела место в ночь с 22 на 23 августа, после воздушного налета и новости об убийстве 1200 республиканцев на арене для боя быков в Бадахосе. Разгневанная милиция и гражданские пошли маршем на тюрьму Модель, где, по слухам, заключенные-фалангисты учинили бунт и поджоги. Тридцать из двух тысяч заключенных, включая многих видных правых и нескольких бывших министров, выволокли на улицу и расстреляли [191] . Эти события вызвали ужас и шок у самого Асаньи, который чуть не ушел с президентского поста [192] .

191

Среди погибших были фалангисты Хулио Руис де Альда и Фернандо Примо де Ривера, основатель Националистической партии Хосе Мария Альбиньяна и бывшие министры Рамон Альварес Вальдес, Мануэль Рико Авелот и Хосе Мартинес де Веласко, а также престарелый Мелькиадес Альварес (Juli'a. Victimas… P. 73).

192

См.: Manuel Aza~na. Cuaderno de la Pobleta // Diarios completos. P. 943 f.

В

Барселоне первыми кандидатами в жертвы возмездия (после некоторых руководителей полиции, вроде Мигеля Бадия [193] ) были фабриканты, нанимавшие pistoleras для покушений на профсоюзных лидеров в 1920-е годы, и, конечно, сами убийцы. Казни этой волны осуществлялись главным образом «следственными группами» и «контрольными патрулями», созданными Центральным комитетом антифашистской милиции, а также беспринципными и порой психически неуравновешенными личностями, пользовавшимися хаосом.

193

Бадия Мигель – один из организаторов провозглашения Каталонского государства в октябре 1934 г. После выборов в феврале 1936 г. и победы Народного фронта он был амнистирован и вернулся в Каталонию, где посвятил себя реорганизации военизированной молодежи Estat. 28 апреля 1936 г., в половине четвертого часа дня, был убит анархистами вместе со своим братом Жозепом Бадия. (Прим. ред.)

Неизбежным был также всплеск сведения счетов со штрейкбрехерами, убийствами завершились даже несколько застарелых конфликтов разных профсоюзов. Десидерио Трильяс, вожак докеров ВСТ, был застрелен группой анархистов за то, что когда-то не отказывал в приеме на работу членам НКТ. Руководство НКТ-ФАИ тут же осудило эту расправу и пригрозило немедленно казнить любого члена своих организаций, кто пойдет на убийство из личных мотивов. Угроза не осталась пустыми словами: несколько видных анархистов, например вожак строительного профсоюза Жозеп Гарденис, вышедший из тюрьмы 19 июля, и Мануэль Фернандес, глава профсоюза работников ресторанного обслуживания, были казнены их же товарищами из ФАИ за месть полицейским шпикам времен диктатуры Примо [194] .

194

См.: Jos'e Peirats. La CNT en la Revoluci'on espa~nola. Toulouse, 1953, Vol. I. P. 182.

Офицеры армии, поддержавшие восстание, а потом схваченные, тоже вскоре сложили головы: отряд милиции штурмовал корабль-тюрьму «Уругвай» и перебил большинство мятежников, оказавшихся в камерах 29–31 августа [195] .

Позднее стало известно, что немалая часть насилия и большинство грабежей были на совести выпущенных на свободу заключенных: настоящие анархисты жгли деньги как символы алчности общества, но бывшие уголовники, выйдя на свободу, не изменили своей корысти в угоду социальной революции. Действия нераскаявшихся преступников заставляли НКТ-ФАИ горько сетовать, что «преступный мир позорит революцию», – однако сами они не торопились признавать, что принимали в свою организацию всех без разбора: в ней искали убежища фалангисты и другие сомнительные личности, крайне далекие от либертарианства. Многие левые утверждали также, что часто самыми безжалостными убийцами становились гражданские гвардейцы, стремившиеся избежать обвинений в симпатиях к правым [196] .

195

См.: La guerra civil a Catalunya (1936–1939). Vol. I. P. 152.

196

Расправы каталонских левых, см.: J. M. Sol'e i Sabat'e, J. Villarroya. La repressi'o a la reraguarda de Catalunya (1936–1939). Barcelona, 1989. In 2 vols.

Худшие расправы имели место в республиканской зоне Испании в первые несколько дней, хотя ситуация в разных областях была различной. В бедствовавших районах проявлялось куда больше свирепости, особенно в Новой Кастилии, где от рук левых в течение войны погибло более 2 тысяч человек. В Толедо 20–31 июля было убито 400 человек, в Сьюдад-Реале – 600 за август и сентябрь. Дикие эксцессы происходили кое-где в Андалусии, например в Ронде, где людей сбрасывали со скал (Хемингуэй красочно описал этот факт в романе «По ком звонит колокол»). Но в Ронде, как во многих городах и деревнях, казни совершали пришлые люди: это явление имеет много сходства с событиями XIX века, когда крестьяне поджигали церковь не в своей, а в соседней деревне.

В Малаге до 27 июля было мало случаев насилия – но в этот день авиация националистов разбомбила рынок, где погибли женщины и дети. Этот налет, последовавший за хвастовством Кейпо де Льяно по радио, что ему известно от шпионов обо всем, что происходит в городе, сильно разъярил жителей. Подозреваемых в симпатии к националистам вытащили из тюрьмы и застрелили у ближайшей стенки; последовали облавы в зажиточных кварталах города. Всего в Малаге с конца июля до конца сентября убили 1100 человек, включая генерала Пакстота. На эти же даты пришелся пик расправ в Валенсии и Аликанте – в этой области было убито 4715 человек.