Гражданская война в России: Записки белого партизана
Шрифт:
Так вместе со многими другими бывшими белыми генералами и офицерами закончил свою яркую трагическую жизнь генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро. Всю свою жизнь оставаясь последовательным врагом большевизма и советской власти, он все-таки, несмотря ни на что, оставался верен России — той прежней России, которую помнил и о возрождении которой мечтал… Бог ему Судия!
Жизнь его прошла под знаком Гражданской войны, принесшей ему и славу, и горе, и, в конце концов, смерть на виселице. Справедливое, на мой взгляд, суждение о судьбе Шкуро высказал Ф. И. Елисеев, кубанский казачий полковник, один из немногих уцелевших при расстрелах казаков на севере и бежавший через границу в Финляндию. Близко зная Шкуро, он упоминает о нем в своих воспоминаниях «С хоперцами от Воронежа до Кубани 1919–1920 гг.»: «Война рождает героев — говорит военная история. И не будь ее — А. Г. Шкура так и остался бы неизвестным „сотником по войску“, т. е. в запасе офицеров своего Кубанского
В 1990-е годы появились публикации, которые пытались представить Шкуро, Краснова и других казачьих генералов и их подчиненных горсткой «предавших идеалы казачества в годы войны» (Шпион (Москва). — 1994. — № 1 (3). — С. 40). Подобный подход весьма примитивен и попросту повторяет всем известные советские стереотипы минувших лет. Для таких людей, как А. Г. Шкуро, война 1941–1945 гг. явилась прямой возможностью продолжения Белой борьбы 1917–1920 гг. с оружием в руках. Недаром в те грозные годы адъютант-переводчик Походного атамана полковника СВ. Павлова сотник С. Бевад писал: «Эта война по своему характеру приближается к войне Гражданской — только в гораздо более сложной обстановке и в масштабах всего мира» (На казачьем посту. — 1 августа. — 1943. — № 7. — С. 3).
Идеи, за которые сражался и мученически погиб А. Г. Шкуро, живы и теперь. Это подтверждают пророческие слова генерала П. Н. Краснова, которые начинают сбываться; «Будущее России — велико! В этом я не сомневаюсь. Русский крепок и отпорен. Он выковывается как сталь. Он выдержал не одну трагедию, не одно иго. Будущее за народом, а не за правительством. Режим приходит и уходит, уйдет и советская власть. Нероны рождались и исчезали. Не СССР, а Россия займет долженствующее ей почетное место в мире».
Впервые предлагаемые российскому читателю «Записки белого партизана» А. Г. Шкуро были составлены им в 1920–1921 гг. в Париже. Здесь он познакомился с полковником бывшей Российской Императорской армии Владимиром Максимилиановичем Беком, который в то время был приглашен на службу французской военной миссией и занимался составлением докладов для французского военного министерства. Между ними сложились настолько дружеские отношения, что Шкуро упросил Бека записать с его слов воспоминания о Гражданской войне. Последний постарался облечь их в литературную форму, что ему в целом удалось.
Позднее Шкуро хотел дополнить и опубликовать свои мемуары, но этот замысел по неизвестным причинам так и остался неосуществленным. Воспоминания были подготовлены к сдаче в редакцию и хранились у Бека, который в 1936 г. вместе со своей семьей переехал в Южную Америку, где и скончался в 1944 г. Рукопись воспоминаний Шкуро осталась в семье Бека. В конце 1960 г. его вдова предложила их главе издательства «Сеятель» Никифору Холовскому в Буэнос-Айресе. Издательство опубликовало мемуары без всяких поправок и редакторских изменений под заглавием «Записки белого партизана» (авторский заголовок отсутствует) в декабре 1961 г. Текст был снабжен предисловием в виде высказываний тех или иных лидеров Белого движения о различных событиях Гражданской войны, помещенных в подстрочнике.
В качестве приложения к «Запискам…» были переизданы мемуары Кубанского атамана генерал-лейтенанта А. П. Филимонова о разгроме Кубанской Рады в конце 1919 г.
К сожалению, опубликованный тогда текст изобиловал многочисленными ошибками в датах и опечатками…
Текст «Записок белого партизана» АХ. Шкуро, впервые выходящих в свет в России, публикуется по изданию 1961 г. без каких-либо изменений и купюр. Воспоминания Филимонова о Кубанской Раде дополнены его же записками о начале Гражданской войны на Кубани в 1918 г. В примечаниях дана до сих пор еще мало доступная современному читателю информация о биографиях упоминаемых Шкуро белых генералов и офицеров и истории различных воинских частей.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся проблемами Гражданской войны в России.
Я выражаю огромную благодарность за помощь при подготовке данной публикации д.и.н. Волкову С. В., к.и.н. Дробязко С. И., военным историкам Залесскому К. А., Кручинину А.С, Наумову С. В., Стрелянову (Калабухову) П. Н. и в особенности — Юшко В. Л. и Мальцевой М. А.
Дерябин А. И.
Глава 1
Я родился в городе Екатеринодаре 7 февраля 1886 г. Мой отец, Григорий Федорович, происходил из зажиточных кубанских казаков станицы Пашковской (под Екатеринодаром). Он учился в Ставропольском коммерческом училище. Отец мой принимал участие, в качестве простого казака, в войне 1877–1878 гг.; [1] затем, уже в качестве офицера, в Ахал-Текинской экспедиции 1881 г. [2] и в многочисленных экспедициях в горы против немирных горцев. [3] Он был сильно искалечен; впоследствии дослужился до чина полковника и в этом чине вышел в отставку.
1
Имеется в виду русско-турецкая война 1877–1878 гг. за освобождение Болгарии от османского ига.
2
Речь идет о последней военной русской экспедиции, предпринятой в 1880–1881 гг. отрядом под командованием генерал-адъютанта М. Д. Скобелева для «приведения к покорности» текинцев — одного из наиболее воинственных туркменских племен, живших в оазисе Ахалтеке, постоянно нападавших на аулы подвластных России юмудов и грабивших русские караваны. Благодаря умелым действиям Скобелева с минимальными потерями для русских войск после ряда боев текинцы были разгромлены. Вследствие умело проводимой политики по отношению к местному населению впредь они хранили верность России, и в составе Российской Императорской армии был сформирован Текинский конный полк.
3
Автор, по-видимому, имеет в виду участие в боевых действиях против горцев, в том числе и черкесов, продолжавшихся в течение 65 лет и получивших общее название Кавказской войны. Военные действия, связанные с попытками присоединения Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа, продолжались вплоть до 1864 г. и закончились взятием в плен имама Шамиля, идейного вдохновителя и руководителя горцев, и покорением всего Кавказа. Однако еще несколько лет после этого вооруженные стычки вспыхивали в различных местах, и тогда против горцев высылались экспедиции в составе небольших воинских подразделений.
В то время, когда я появился на свет, он был подъесаулом и служил в 1-м Екатеринодарском казачьем полку. [4] Мать моя, Анастасия Андреевна, также уроженка Кубанской области, была дочерью священника. Мое раннее детство протекло в станице Пашковской, где я проводил время в оживленных играх и ожесточенных сражениях с одностаничниками-казачатами, доставляя немало огорчений своей матери, не успевавшей чинить мою вечно изорванную одежду. Когда мне минуло 8 лет, меня отдали в станичную школу, а затем) когда я усвоил начала грамоты, отвезли в Екатеринодар, в подготовительный класс Александровского реального училища.
4
1-й Екатеринодарский кошевого атамана Чепеги полк Кубанского казачьего войска был сформирован в 1788 г. и принял участие почти во всех войнах, которые вела Россия в XIX веке, а также участвовал в русско-японской войне 1904–1905 гг. К 1914 г. полк имел простой полковой штандарт с надписью: «За отличие при взятии крепости Анапы в 12-й день июня 1828 г.», пожалованный в 1831 г., и знаки отличия на головные уборы: «За отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 г. и в Манчжурии в 1905 г.» (пожалованы в 1908 г.). С началом Первой мировой войны полк вместе с 1-м Кизляро-Гребенским полком Терского казачьего войска вошел в состав 1-й бригады 3-й Кавказской казачьей дивизии (во 2-й бригаде — Дагестанский и Осетинский конные полки). В составе дивизии, приданной 24-му армейскому корпусу 3-й армии Юго-Западного фронта, полк участвовал весной 1915 г. в Горлицкой операции. Затем в
1916 г. принимал участие в летнем наступлении Юго-Западного фронта, а к декабрю того же года вместе со своей дивизией входил в состав 8-й армии того же фронта. В июле
1917 г. вместе с 3-й Кавказской казачьей дивизией полк вошел в Сводный конный корпус генерал-майора П. Н. Врангеля и принимал активное участие в арьергардных боях летнего отступления.
Мне было 10 лет, когда меня с другими казачатами отправили в Москву, в 3-й Московский кадетский корпус, куда я поступил казеннокоштным воспитанником, то есть жил безвыходно в корпусе, на полном казенном иждивении. Кадетские годы были счастливой порой моей жизни; науки мне давались легко, со своими однокашниками жил я дружно, проказы наши были разнообразны и веселы, — вообще жилось хорошо и годы летели быстро. Уже будучи в последних классах, я сдружился со своим одноклассником, сыном капитана Петровского, смотрителя зданий корпуса, и стал по праздникам ходить в отпуск в их семью. Учился я или очень хорошо, или весьма плохо — середины не было; все зависело от того, чем в данное время была занята моя голова. Я обладал чрезвычайной живостью воображения, и, если увлекался какой-нибудь идеей или интересной книжкой, учение шло к черту. Свои досуги мы проводили в саду корпуса, куда приходили барышни, большей частью дочери наших воспитателей и педагогов, за которыми мы усиленно ухаживали.